47 
Прошел целый час, " пока Чарльз наконец поднял взгляд и заметил Одри. Он улыбнулся и поманил ее к себе.
— А я и не слышал, как ты вошла.
Она подошла к нему, нагнулась и поцеловала, в шею, — а он притянул ее к себе за талию.
— Ты был так увлечен! Как интервью с Чан Кайши?
— Прекрасно. Знаешь, по-моему, у него дела плохи. Хотя он сам, кажется, этого не понимает. Советы поддерживают Мао и его Красную Армию. Чан Кайши думает, что он еще сможет продержаться, но я в это не верю. Сейчас он собирает силы для главного удара по сторонникам Мао Цзэдуна.
— И ты собираешься об этом писать? О том, что это — безнадежное дело?
— В общем, да, хотя и не столь откровенно. В конце концов, это мое личное мнение, а я хочу честно и беспристрастно донести до читателя точку зрения Чан Кайши. Он — яркая личность, хотя, конечно, жесток и безжалостен. Хорошо бы тебе познакомиться с его женой. Она красавица и очаровательна в обхождении.
Однако вместо этого Одри представился случай встретиться с вдовой Сунь Ятсена, которую Чарльз интервьюировал. Он попросил Одри сделать несколько фотографий и сказал, что предложит их в «Таймс».
— Неужели правда? — Сердце у Одри затрепетало от радости.
— Конечно. У тебя прекрасные фотографии. Не хуже, чем у любого профессионала, с которыми я работал. Пожалуй, даже лучше.
Одри задумалась:
— Мы действительно когда-нибудь будем работать вместе?
Он засмеялся:
— По-моему, уже работаем.
Одри была на седьмом небе. Наверное, в Шанхае ей тоже представится такая возможность.
Они собирались ехать на следующий день. Одри не терпелось своими глазами увидеть Шанхай, о котором Чарльз так много ей рассказывал. Этот многолюдный, многонациональный, охваченный лихорадочным возбуждением город, где торгуют, играют в азартные игры, где на каждом шагу продажные женщины и пряные запахи кружат голову, неодолимо влек к себе Одри.
Когда она упаковывала свои вещи. Чарльз, заметив ее сумочку с косметикой, состроил забавную гримасу и засмеялся.
— Знаешь, — сказала Одри, — по-моему, мне надо выбросить эту дурацкую сумочку… или кому-нибудь подарить. А может, выменяем ее на козу или свинью, а?
— Превосходная мысль! — Чарльз расхохотался. — Ну а что ты без нее станешь делать на теплоходе?
Одри задумалась, слегка прикрыв глаза. Теплоход… Возвращение домой… Как все это далеко… Просто страшно подумать…
— Нет уж, старушка, держись-ка ты за свою сумочку.
— Не знаю, стоит ли. Я уже сто лет не крашусь и сомневаюсь, что она мне когда-нибудь понадобится.
Сама мысль о том, что можно подкрасить ресницы, напудриться, сейчас казалась ей смешной. С тех пор как они уехали из Стамбула, она перестала красить ногти, а ее изящные босоножки валялись на дне чемодана. Теперь она носила только туфли на низком каблуке, блузку, юбку и жакет. Порой она сокрушалась, что взяла с собой мало удобных, практичных вещей. Оказалось, что почти все ее наряды здесь непригодны: шелковые и полотняные костюмы, модные дорогие платья, которые она носила на Ривьере, купальники, вечерние туалеты, в которых появлялась на теплоходе. Ужасно нелепо, что приходится таскать с собой еще и меха. Здесь, в Нанкине, толпа одета серо и безвкусно. И хотя наряды мадам Чан Кайши поражают своим великолепием, основная масса горожан носит унылую тускло-коричневую, чуть ли не форменную одежду. Впрочем, Чарльз уверяет, что в Шанхае продают превосходные вещи и, более того, Одри может там сшить себе что-нибудь на заказ. Ей ведь нужна теплая одежда.
В воздухе уже чувствуется дыхание осени, и, очевидно, с каждым днем будет все холоднее.
Плотно и вкусно пообедав в ресторане, который им порекомендовал портье, они вернулись к себе в номер, и на узкой расшатанной кровати Одри тесно прижалась к Чарльзу. Здесь ее все называли миссис Паркер-Скотт. Клерк, сидящий за конторкой в гостинице, сам того не ведая, спас ее репутацию — он почему-то сразу принял их за молодоженов, проводящих тут свой медовый месяц. А мадам, предположил он, просто не успела поменять паспорт. Одри такой поворот показался весьма забавным, и она ничего не стала ему объяснять.
— Чарльз, меня принимают за твою жену. Не возражаешь?
— Нисколько.
Вид у него был предовольный, будто он и в самом деле обрел права на нее. И Одри, глядя на него, тоже развеселилась.
Значит, все считают, что они муж и жена. Они и в самом деле начинали чувствовать себя супругами. Чарльз даже в разговоре с Чан Кайши упомянул о ней как о своей жене. По существу, так оно и было.
47 
