очень нудно 
128 
Чиновник недовольно хмыкнул, но не стал перебивать собеседника. Приняв его молчание за знак согласия, Чедуэлл продолжал:
– А пока у нас нет других подозреваемых, кроме Девера, мы займемся им. Признаюсь, что до сих пор я уделял ему мало внимания. Мне не нравится этот человек. Я знаю, что он способен на предательство. По моим сведениям, он является владельцем по крайней мере одного борделя в Уайтчепеле, но это трудно доказать. Раньше у меня не было особых причин преследовать его. Я не понимаю, зачем ему понадобилось убивать этих несчастных женщин и бросать на меня тень, но если вы считаете, что именно я являюсь связующим звеном в цепи этих преступлений, то давайте начнем охоту на Девера.
Сановник, нахмурившись, наклонился вперед и, опершись руками о письменный стол, в упор взглянул на Чедуэлла.
– Но как нам это сделать? – спросил он.
На бумагу упала слеза, чернила расплылись, и: Пенелопа разрыдалась, не в силах больше сдерживать себя. Она потеряла единственного в мире человека, который преданно ее любил.
Мысль о горькой утрате разрывала сердце, заставляя горько плакать. Пенелопа страдала при мысли о том, что ее не было рядом с Августой в последние месяцы жизни. С ее смертью умирало прошлое самой Пенелопы. Леди Тревельян знала, как ей будет не хватать радостной улыбки Августы, восхитительных запахов, доносившихся из кухни, где готовила верная экономка, мудрых советов! Пальцы, которые шили прекрасную ночную рубашку для первой брачной ночи Пенелопы, больше никогда не дотронутся до иголки. Виконтесса как будто оплакивала себя самое.
Ей следовало попросить Грея приехать сюда, Он взял бы на себя все хлопоты по организации похорон, а Пенелопа получила бы возможность посидеть у гроба Августы и проститься с ней. Грэм утешил бы ее, напомнил бы, что у нее остались близкие люди, которым она тоже дорога, что с потерей Августы мир для дочери священника вовсе не опустел.
Пенелопа чувствовала себя в неоплатном долгу перед Грэмом и, конечно, не хотела обременять его своими просьбами, но ей очень не хватало мужа. Стараясь подавить рвущиеся из груди рыдания, Пенелопа вытерла слезы рукавом платья, поскольку ее носовой платок уже был насквозь мокрым, и снова взялась за перо. Она напишет мужу, и он обязательно приедет. Пенелопа не сможет пережить похороны без него.
Но, отправив письмо, Пенелопа напрасно ждала ответа. По-видимому, ей все же придется одной, без мужа, хоронить Августу. В день похорон Пенелопа не отходила от окна. Она выглядывала во двор всякий раз, когда слышала цокот копыт или звук подъезжающего экипажа. При виде грустного личика невестки у Аделаиды разрывалось сердце. Когда печальная церемония была окончена, леди Стенхоп взяла инициативу в свои руки.
– Поедем с нами, дорогая, – предложила она. – Вы переночуете у нас, а утром вернетесь в Холл. Мне кажется, вам не следует оставаться одной в пустом доме. Грей наверняка рассердится, если узнает, что мы уехали без вас.
Аделаида говорила не умолкая. Обняв Пенелопу, она вывела ее на улицу. Брайан, словно лакей, придержал дверь. Стенхопы усадили виконтессу в экипаж и всю дорогу до своей усадьбы участливо держали ее за руки, стараясь успокоить, но их сочувствие не могло заменить Пенелопе Грэма.
В доме Стенхопы отвели Пенелопе уже знакомую ей комнату. Когда-то она спала на стоявшей здесь огромной кровати вместе с Грэмом. Эти воспоминания причиняли ей боль, и в конце концов она не выдержала, надела халат и, взяв одеяло и подушку, легла на маленький диванчик у окна. Он напоминал ей ее узкую постель в Холле. Лежа без сна, она предавалась мечтам о том, что ночью приедет Грэм и перенесет ее на руках на большую кровать.
Но он так и не приехал. На следующее утро Пенелопа напрасно всматривалась вдаль. Из окна спальни она видела лишь несколько участков дороги, остальные скрывались за деревьями парка.
Близился сентябрь. Пенелопа подумала, что скоро листва изменит свой цвет, а потом шуршащим ковром устелит землю. Усадьбу Стенхопов окружал весьма живописный лес. Поразмыслив, Пенелопа решила, что неплохо было бы посадить такой же вокруг Холла.
Вздохнув, она отошла от окна. Красоты природы не могли заглушить боль в ее сердце. Ей было очень одиноко – казалось, ее покинули все, кого она любила. Почему Грэм не приехал? Может, быть, он не получил ее письмо? Но в таком случае почему не написал ей сам? Почему не явился сюда в гневе на нее за то, что она уехала и не дает о себе знать? То, что виконт хранил полное молчание, было очень не похоже на него, но хорошо ли знала леди Тревельян своего мужа?
128 
