Последние отзывы

  40  

Они окружили Желтоволосого. Они собрались загасить его пламя.

Нет. Это было чуть позже.

Они несли с собой копья, стрелы и с острыми лезвиями ножи. Они шли сквозь крапчатые от солнечного света карманы леса. Он вышел к тростникам и увидел, как приветливые луговые травы сделались негибкими и страшными. Он почувствовал, как вздымается жутким частоколом щетина при виде высоких зеленых лезвий, и, когда его охотники скрылись в густых зарослях, подумал о кусочках острого металла, которые они несут с собой, чтобы пластать его, чтобы протыкать его насквозь. Они плыли по тростниковому морю, влекомые течениями, которых он не мог отследить. Собственными желаниями, подумалось ему. В этой грязи валяться ему не хотелось. Их копья обнесут его со всех сторон, их стрелы станут сыпаться с неба — в насмешку над его собственным шипастым доспехом: вывернутый наизнанку вепрь с кинжалами вместо щетины и копьями вместо клыков. Ненависти к ним он не испытывал. Но солнце закатилось за горизонт и оставило его во тьме, один на один с буйной пеной страсти. Земля начала дрожать у него под ногами, рябью пробирая кости в тугих мясных ножнах. Он почувствовал, как отчаянно свербит хребет: верный знак, что скоро появится тот, кого он никогда и ни за что бы не… Безбородый «он», от которого ему не скрыться, чьи следы непременно опутают и заберут в рамку ту форму, которую ему придется принять. Он не мог быть, когда это, другое бытие приближалось к его собственному.

И тогда он ринулся на своих охотников, потому что иначе поступить не мог. Он должен был ринуться на них и увидеть, как они прячутся в ложном святилище из тростника. Должно быть, он рвал и топтал их, пронзал их клыками, бил головой и ломал. Ел их? Этого он не помнил. Были пробелы. Ему следовало держаться ближе, удерживать в ноздрях их запах, навострять уши на каждый их шаг, как раньше. Он позволил себе отойти на некую странную дистанцию. Должно быть, он шел галопом, потому что земля разверзалась под ним и, казалось, растягивалась бесконечно, когда все его четыре копыта отрывались от жесткого торфа, который отграничивал лес от края озера и от набегающих на берег волн. Были краткие, воздушные мгновения, когда он ничего не знал и не помнил о земле под ногами. Он мчался навстречу деяниям, которые должны были свершиться в тростниковых зарослях, окаймляющих озеро Трихониду, которым надлежало быть записанными на телах охотников, а затем, свершив положенное, мчался от этих деяний прочь. От причиненного ущерба.

Он убежал сюда, в пещеру, и стал ждать, и вот теперь ожидание подошло к концу.

Он услышал шорох их шагов у входа и перестук камушков. Он увидел их силуэты на фоне входного проема. Сперва мужчина, в доспехе и шлеме, и вертит в руках копье, потом женщина, с луком на изготовку, и, наконец, собака, носом в землю, пластаясь по каменной поверхности. У входа они чуть помешкали. Мужчина повернулся к женщине и что-то сказал. Та кивнула, потянулась к колчану, вынула стрелу и положила ее на тетиву. Вепрь видел, как она натянула лук: так, что, казалось, он вот-вот лопнет. Бронзовый наконечник стрелы подрагивает, нащупывая ту единственно верную линию, по которой стрела пронзит воздух и вопьется в его плоть. Вепрь вслушался в ноту этой однострунной лиры, дожидаясь, пока затвердевшие подушечки ее пальцев не ослабят натяжение и не пошлют сигнал к началу его собственной дикой музыки. Еще чуть-чуть, подумал он.

Его легкие наполнялись и пустели, разбухали и съеживались. Еще один вздох, подумал он. В себя, а потом наружу.

Сейчас.

* * *

Камни кололи ему ступни и, отлетая, били в голени. Меланион бежал и, пока бежал, понял, что не успеет. Он увидел, как Аталанта потянулась за стрелой и отвернулась от него — одним движением. Пасть пещеры дохнула тьмой, которая прокатилась над ними как облако дыма, окутав сперва Мелеагра, а потом и женщину. Она сделала шаг — собака у ноги — и исчезла. И тогда кратер стал пустым, если не считать его самого, и тихим, если не считать затухающего эха его шагов.

И никаких следов. Ни от нош, ни от копыта, и никаких других знаков, по которым можно было бы рассказать историю обо всем, что было. Ночной охотник считывает знаки там, где все другие ничего не видят, но вот когда подводят знаки… Он поднял взгляд от земли на темное лезвие входа в пещеру, но не увидел там никакого движения, и никто оттуда не вышел. Аталанта, Мелеагр, вепрь — они ушли за тот предел, до которого он мог за ними следовать. Что он без них?

  40