Особенно,... 
50 
Лучи юпитеров ушли вверх, и маленький театр растаял. Камеры покатились вспять, ассистенты двинулись вперед. Он поднял голову на перестук женских каблучков. Перед ним стоял тот самый техник и протягивал книгу. Его второй сборник. Автограф. Через его плечо Сол увидел, как откуда-то из общей студийной суеты возникла высокая женщина с длинными медно-рыжими волосами. И пошла вперед, улыбаясь ему сквозь усталость.
— Соломон, — сказала она.
— Рут, — ответил он и встал, чтобы ее обнять. — Ты приехала.
* * *
Жарким летним днем, после полудня, в 1938 году, молодая женщина шла по воде широкой и мелкой реки. Тонкую ткань платья она подвязала чуть выше колена и брела, никуда не торопясь, глядя прямо перед собой в прозрачную воду, оставляя след из маленьких юрких водоворотов, которые рассыпались по воле течения и исчезали перед каждым следующим шагом. Дно было песчаное, усыпанное гладко окатанными голышами. На самой стремнине под поверхностью колыхались длинные полосы ярко-красных водорослей. Женщина направлялась именно к ним. С берега за ней наблюдали двое молодых людей.
Сол лежал на песке и смотрел, как она нагнулась и вытянула из воды длинный перекрученный канат; как только она подняла свою добычу вверх, к солнышку, цвет у водоросли стал темнее и гуще. Она принялась распутывать отдельные побеги, попутно стряхивая с них воду. Капли падали в воду и исчезали. Она перекинула траву через плечо, вокруг шеи, и повернулась к нему: до нее было метров двадцать-тридцать. На бегу она провела пальцами, будто гребнем, по волосам, длинным и рыжим, — и оттянула прядь в сторону. Потом повернулась в ту сторону, куда текла река, и что-то крикнула Якобу, который шлепал ногами по мелководью у берега.
Сол откинулся на спину и закрыл глаза. Река текла буквально в двух шагах от него, почти бесшумно. Воздух был неподвижен, и его повело в сон. Но где-то далеко в воздух вспорхнули три крика — и метнулись по-над рекой, разбавив густую предвечернюю жару. Образ юной женщины в красном боа, с платьем, подвязанным вокруг бедер, грубо оттолкнула в сторону внезапно возникшая перед его мысленным взором неуклюжая птица с короткими нелепыми крыльями, сплошь ощетинившаяся органными трубами, из которых валили струи раскаленного пара: ту-у, ту-у-у, ту-у-у-у. Он поднял голову, щурясь против ярких солнечных бликов на поверхности воды.
Послеполуденный поезд из Лемберга известил о своем прибытии свистком: как всегда на подходе к лежавшей чуть дальше по речной долине деревушке под названием Садагора. Оттуда он отправится вдоль по извилистой рельсовой нитке, которые с явной неохотой имитируют прихотливые речные меандры, то приближаясь к воде, то отбегая в сторону, прежде чем выйти наконец к мосту прямо возле главного городского вокзала. Вокзал расположился у подножия горы, и оттуда почти сразу же отправится трамвай, поджидающий поезд из Лемберга, — чтобы начать кропотливый подъем вверх по склону, по направлению к центру города. Свисток — сигнал, что им пора трогаться в путь. Сол приподнялся на локтях и крикнул в сторону реки:
— Якоб! Рут! Нам пора!
Гудок прозвучал вновь, словно в подтверждение его слов. С мелководья на противоположном берегу по направлению к Солу медленно побрел Якоб — раздумчивый аист. Рут размотала свой махровый шарф и зашвырнула в воду, которая тут же уволокла его прочь.
Главный городской вокзал был минутах в двадцати ходьбы по пыльной проселочной дороге, которая шла вдоль реки — по другому, чем железная дорога, берегу. Шли молча. Они ходили здесь сотни раз, и по пути не могло попасться ничего такого, о чем уже не было говорено и переговорено: буковые рощи, крестьянские амбары, река, железнодорожное полотно на той стороне и плоские поля, которые уходили в бесконечность — до самого восточного горизонта.
До них донесся постепенно замедляющийся перестук лембергского поезда. Показался стеклянный купол вокзала. Локомотив выпустил клуб дыма, свистнул еще раз и заскрежетал тормозами на подходе к мосту. Они прибавили ходу и вскоре увидели подле товарного депо знакомую красно-белую ливрею трамвая. Водитель, обмахиваясь фуражкой, прохаживался вдоль борта. Потом он забрался в кабину, и через несколько секунд они услышали лязг двигателя и увидели, как трамвай дернулся с места. И тут их словно током передернуло.
— Давай!
Рут раскинула руки в стороны, Сол и Якоб ухватились за них и все трое бегом сорвались с места. Буквально в нескольких метрах впереди них трамвайные рельсы выходили на дорогу. Молодые люди разбежались по сторонам от полотна, растянув девушку за руки в разные стороны — а трамвай тем временем, грохоча, взобрался на пригорок и свернул на дорогу. Они бежали впереди него и держали Рут прямо у него по курсу. Трамвай рокотал сзади, набирая скорость.
50 
