37 
Все горничные любили посплетничать. Но Рашель старалась держаться от этого подальше. Она не привыкла к таким откровенным отношениям и относилась к ним с недоверием, все время ожидая какого-нибудь подвоха, так как не могла забыть выстраданное ею в детстве. Правда, теперь она другая, не отверженная цыганка, а обычная девушка, каких много кругом.
Довольно часто Рашель сталкивалась с молодыми людьми, которые, подобно ей, дорожили своей свободой, но, в отличие от нее, много путешествовали. Они приходили в паб с рюкзаками, в потертых джинсах — худые бородатые юноши, и длинноволосые, с накрашенными глазами девушки. Заказав пиво, они рассказывали о дальних странах на востоке, о Катманду и непонятных религиях. Каждый, кто хотел самоутвердиться, медитировал. Читая оставленные посетителями журналы, Рашель постепенно узнавала, что живет в удивительное время.
Летняя жара уступила место осенней прохладе, и по утрам над рекой висел туман. Оксфорд начинал возвращаться к своей обычной жизни. Все больше становилось студентов. Улицы оживали. Туристы уступали место первокурсникам.
С началом нового учебного года жизнь забила в Оксфорде ключом, и Бернадет-та была в восторге.
— Вот погоди. Теперь время настоящих джентльменов, — сказала она как-то Рашель, едва они закончили с уборкой. — Сама увидишь.
Когда, казалось, пьянит даже городской воздух, усидеть дома не было мочи. Рашель чувствовала, как частит у нее пульс в непонятном для нее самой ожидании... Почти каждый вечер в паб приходили длинноволосые молодые люди в потертых джинсах или вельветовых брюках, с обернутыми вокруг шей шарфами. Какого только акцента тут не было! И все-таки все они принадлежали к одному кругу, были сливками общества, jeunesse dore, и прекрасно об этом знали.
В некоторых старомодных колледжах на вождение машин все еще требовалось разрешение, поэтому основным средством передвижения был велосипед. Однажды вечером, когда Рашель спешила в паб, ей пришлось перебежать через дорогу, рискуя попасть под один из них. Неожиданно она услыхала за спиной душераздирающий крик и удар, а когда оглянулась, то увидела пару одетых в джинсы ног и велосипедные колеса.
Однако остановилась она, только когда услыхала за спиной жалобный голос:
— Пожалуйста, не уходи и не оставляй меня тут! Может быть, я сломал ногу...
Голос звучал немного насмешливо поэтому Рашель сразу поняла, что молодой человек привык к поклонению и лести. Обернувшись еще раз, она обратила внимание на белокурые волосы и замедлила шаг.
— Ну же... Я ведь по твоей вине упал, сама знаешь. Не помню уж, когда катался на чертовом велосипеде, а, увидев тебя... Хорошеньким девушкам надо запретить переходить улицу перед носом велосипедиста!
Юноша назвал ее хорошенькой, и в ответ Рашель вся напряглась, хотя ничего угрожающего в его голосе не было.
Осторожность требовала, чтобы она не останавливалась, но что-то более сильное и глубинное взяло верх над осторожностью. Не торопясь, Рашель подошла к нему и стала смотреть, как он освобождается от велосипеда. У него был высокий рост, не меньше шести футов, белокурые волосы до плеч и такие голубые глаза, каких Рашель еще не приходилось видеть. Казалось, в них было столько света и смеха... А он и в самом деле смеялся, причем смеялся над собственной неловкостью.
— Черт! Вроде погнуто переднее колесо. Ничего, не буду заглядываться на хорошеньких девиц! — Он шагнул и поморщился. — Не хватало еще сломать лодыжку. Я живу тут недалеко... Если дашь мне руку, смогу добраться до дома без «скорой помощи».
В другое время Рашель ни за что не поддалась бы на его уговоры, но сейчас, сама не понимая себя, улыбнулась и подошла поближе.
— Если бы я мог опереться на твое плечо...
У него была мускулистая, но тонкая рука, и Рашель чувствовала запах его тела, смешанный с запахом свитера из овечьей шерсти. Он не переставал улыбаться ей, и она видела две полоски белых зубов на темном, загорелом лице. Рашель захотелось протянуть руку и коснуться его, но, испугавшись собственного желания, она отвела взгляд.
Рашель еще не приходилось встречать парня или мужчину, который сумел бы ей приглянуться, и она посмотрела на его руку с длинными пальцами и ухоженными ногтями на своем плече.
— Кошка откусила тебе язык? — продолжая улыбаться, спросил он.
Рашель покачала головой. Из-за него она опаздывала на работу, но сейчас это волновало ее меньше всего.
37 
