38 
Хотя он сказал, что до его дома рукой подать, на самом деле они прошли добрых полмили. Рашель почтительно оглядела старинные здания колледжа. Она все тут обошла летом, сравнивая свои впечатления с тем, что узнала из взятых в библиотеке книг и телепередач. Жена хозяина паба пришла ей на помощь и объяснила, как записаться в библиотеку, и теперь она коснулась рукой знакомого замшелого камня, когда они свернули за угол и вошли в квадратный дворик.
— Наш Том, — весело проговорил спутник Рашель, искоса поглядывая на нее.
Рашель улыбнулась в ответ. Она все знала об истории колледжа Христовой Церкви, который был заложен кардиналом Волей за четыре года до того, как он лишился расположения Генриха VIII. Кристофер Рен надстроил башню над воротами Волей в 1682 году, и Рашель невольно взглянула на нее, когда колокол Великий Том начал отбивать время.
— Вот так всегда! Пойдем. Мои комнаты наверху.
У Рашель разболелось плечо, на которое он опирался, однако ей и в голову не пришло сказать ему об этом. Летом она научилась удачно парировать шуточки посетителей, но и Бернадетта и жена хозяина предупреждали ее, что студенты бывают на редкость настойчивыми.
— Можно подумать, им делать больше нечего, как тащить тебя в постель, — фыркала Бернадетта.
От нее и от других девушек, работавших в отеле, Рашель научилась тому, что было привычно для многих молодых людей. Теперь она частенько напевала модную мелодию за работой и подкрашивалась (этого бабушка терпеть не могла), перенимая манеры и привычки своих сверстников.
В первый раз в жизни она чувствовала себя на равных с девушками и юношами ее возраста, и Рашель это нравилось. Однако по натуре она была очень осторожной, и если другие девушки легко соглашались на свидания с парнями, которых в первый раз видели, и не появлялись до утра, то Рашель лишь прислушивалась к их откровениям, но сама наотрез отказывалась с кем-нибудь встретиться. Ее не интересовали мальчики. Для них пока не было места в жизни Рашель, ведь ей предстояло еще многого добиться. Лишь осев в Оксфорде, она поняла, сколько пропустила в детстве.
Студенты, которые якобы слонялись без дела по улицам, в один прекрасный день должны были выйти в мир и стать преуспевающими обеспеченными людьми, имеющими достойную профессию. Детские обиды оставили незаживающие раны в душе Рашель, и она решила стать такой, чтобы никто-никто не смел посягнуть на ее гордость. А для этого надо было добиться финансовой независимости.
Будучи от природы умной девочкой, Рашель быстро сообразила, что ей не подходят кавалеры Бернадетты и других товарок, которые жили одним днем, тратили жалованье на новые платья и меняли мальчиков каждый вечер. Рашель сравнивала их с красивыми летними бабочками, которых ветер уносит то в одну, то в другую сторону, но наступают холода и они погибают.
— Ты не могла бы помочь мне подняться по лестнице?
Рашель нахмурилась и с опаской посмотрела на своего спутника. Он был не первым студентом, проявившим к ней интерес, и она решила вспомнить об осторожности.
— Мне надо возвращаться. Пора на работу.
— Ты работаешь?
Он произнес это с таким изумлением, что Рашель покраснела от обиды.
— Да. В «Королевском оружейнике».
— А... Ну, да... Понятно.
Теперь он смотрел на нее иначе, и Рашель поняла его мысли. В джинсах и рубашке, то есть одетая как большинство студентов своего возраста, с длинными волосами, рассыпанными по плечам, она вполне походила на студентку. Теперь же, когда понял, что ошибся, он смотрел на нее, почти как деревенские ребятишки на цыганских детей. Разве что в его глазах не было подозрительности, зато появился блеск, говоривший о внезапно вспыхнувшем возбуждении.
— Значит, ты не студентка.
Рашель подняла голову и холодно посмотрела на него.
— Нет.
— А как тебя зовут? Меня Тим... Тим Уилдинг.
Он застал ее врасплох, мгновенно изменив тактику, и Рашель сама не поняла, как пошла ему навстречу.
— Рашель.
В его голубых глазах заплясали веселые чертики.
— Мне не нравится... Слишком библейское имя... Давай я буду звать тебя Цыганочкой... Тебе это больше подходит.
У нее сжалось сердце от страха, но он, казалось, ничего не заметил.
— Ты же в душе цыганка, правда? Я-то уж точно.
Наверху открылось окно, и он отступил на шаг. Рашель подняла голову и увидела юношу, который смотрел прямо на них. Он был примерно того же возраста, что и Тим, но внешне совсем другой — с темными, круто завивающимися волосами, подстриженными короче, чем требовала студенческая мода, с резкими чертами лица и серыми пронзительными глазами.
38 
