52 
Габриэль не сделал вид, будто не понял ее.
— Нет.
Виктория подумала о степенных, респектабельных людях, которые рассматривали ванну-душ в Кристалл Пэлас. Знали ли они, что тот душ, названный душем для массажа печени, на самом деле используется для мастурбации?
Она инстинктивно устремила взгляд на бедра Габриэля.
— Этот душ возбуждает мужчин?
Черный шелк пульсировал в такт пульсации ее тела.
— Не в такой степени, как женщин.
Его голос был холодным и спокойным.
Виктория резко подняла глаза и встретилась с серебристым взглядом.
— Но все же у вас есть «Душ для печени».
— Ванна-душ была доставлена сюда, уже оснащенная им.
— Это Майкл был тем мужчиной, чью цену вы перебили?
Волосы Виктории встали дыбом от электрического напряжения, излучаемого Габриэлем.
— Нет, — вежливо ответил он, — Майкл не был тем мужчиной, который предлагал за вас цену.
— Но Майкл был в зале, — не унималась Виктория.
— Майкл был в зале, — легко согласился Габриэль.
Но взгляд его серебристых глаз ни на минуту не давал обмануться легкостью его тона.
Les deux anges. Два ангела.
«Они соперники», — сказала Виктория.
«Они друзья», — поправила ее мадам Рене.
— Мужчина, чью цену вы перебили… Он — тот человек, который, как вы думали, послал меня к вам?
— Да.
«Если бы я не предложил цену за вас, мадемуазель, вы умерли бы намного худшей смертью, чем любая смерть от сулемы».
Часто поднимающаяся и опускающаяся грудь Виктории не давала обмануться ее показным спокойствием.
— Он тот человек, который, как вы думаете, убьет меня? — спокойно спросила она.
— Если я не буду защищать вас, — да.
Но Габриэль не знал, сможет ли он защитить ее.
— Как долго вы подслушивали? — спросила Виктория, прежде чем ощутила, что ее тело раскололось на множество осколков, не выдержав напряжения страха и желания.
— Достаточно долго, мадмуазель.
Достаточно долго для чего?
— Мужчины хотят, чтобы их любили?
— Я никогда не задумывался над этим, мадмуазель, — вежливо уклонился он от ответа.
Как не задумывалась и Виктория.
— Вы называете ваш… член… bite?
Электрический свет был слишком ярким.
— Нет, мадмуазель. — Габриэль никоим образом не показал, что она переступает границы дозволенного, лишь прикрытые на секунду глаза были ответом на ее дерзость. — Я называю его cock.[17]
— Вы достигаете эрекции с женщинами?
— Я не был с женщиной более четырнадцати лет, — прямо ответил он.
— Я не невежда, сэр. — Ногти Виктории впились в ладони. Удовольствие. Боль. — Я прекрасно понимаю, что для того, чтобы достичь эрекции, мужчине необязательно вступать в половые отношения с женщинами.
— Возможно, вам, мадмуазель, было бы лучше спросить, — сказал Габриэль неожиданно опасным, провокационным голосом, — достигал ли я эрекции с мужчинами.
Виктория почувствовала, что задыхается от холода в его глазах.
Она понимала, что рискует собственной жизнью.
— Достигали?
Габриэль двинулся к ней.
Сердце Виктории подпрыгнуло к горлу.
Габриэль остановился перед камином из атласного дерева.
Присев на корточки, он взял стоявший рядом с бронзовой кочергой совок из темно-серого чугуна и убрал в сторону золу, оставшуюся от огня, горевшего там прошлой ночью. Наклонившись вперед, он начал поочередно доставать кругляши дров из деревянного ведра: первый, второй, третий, — его рубашка то натягивалась, обрисовывая игру мускулов на его спине, то собиралась складками.
Он прятался.
Виктория знала это, потому что всю свою жизнь она только и делала, что пряталась.
— Почему вы говорите, что испытать оргазм, значит пережить la petite mort, а мадам Рене — значит voir les anges?
Габриэль внезапно поднялся и дотянулся до обсидиановой урны, стоявшей на каминной полке. Потом снова сел на корточки, широко раздвинув колени.
Черные шелковые брюки отчетливо обрисовывали упругие полушария его ягодиц.
Виктория почувствовала запах серы от зажженной спички. Крошечный желтый огонек разгорелся на полене, превратившись через несколько мгновений в оранжево-голубое пламя.
Виктория твердо решила для себя, сколько ей еще стоять сейчас перед ним обнаженной. И сколько ей придется это делать потом.
52 
