14 
И что же происходит сейчас? Майкл за эти годы не потерял способности пользоваться слабостями других, виртуозно используя их в собственных целях. И все же сегодня вечером он сказал, что с нетерпением ждет ее возвращения.
Она вытерла лицо махровым полотенцем и хмуро посмотрела на свое отражение в зеркале. Могла ли она поверить, что он тосковал без нее? И что при встрече с ней к нему вернулись прежние чувства? Возможно, но верилось в это с трудом.
Он не сказал ни слова о любви, припомнила Оливия с горечью. Майкл всегда находил ее сексуально привлекательной. Без сомнений, это и сейчас было так. Она задрожала при воспоминании о страсти, бушевавшей в его глазах.
Страсть страстью, но… Неужели она полагала, что такой прагматичный человек, как ее бывший муж, даст ей деньги просто так?!
Нет, Майкл должен получить свой фунт плоти. Ее плоти.
Ситуация, в которой оказалась Оливия, была сплошным сумасшествием. Только мазохистка пошла бы на это, а она таковою не являлась…
Всю следующую неделю Оливия использовала любую возможность найти деньги. Она искала контакты с влиятельными людьми, однако успех ее нового и пока единственного художественного фильма не мог гарантировать ей заинтересованности продюсеров и открывать перед ней любые двери. Кроме туманных обещаний помочь на следующий год она так ничего и не добилась.
Оливия подрабатывала в детской студии актерского мастерства. Благодаря этой работе она могла существовать и вовремя платила за квартиру.
Ночью она лежала на диване, держа в руках сценарий, на котором делала многочисленные пометки, размышляя, с каких позиций следует снимать тот или иной кадр.
Она никак не могла поверить в то, что историю Бенедикта Тодса может снять кто-то другой, кроме нее. Неужели ее мечта не сбудется?
Зазвонил телефон, и она подняла трубку.
— Оливия! — Этот глубокий чувственный голос поднял бы ее из могилы.
Внезапно все ее чувства обострились. Она приподнялась, свесив ноги с дивана, и ответила:
— Да, Майкл, слушаю тебя.
— Как дела?
— У меня… все прекрасно.
— Ты одна?
— Одна. — Почему он спрашивает об этом?
— Ты не позвонила, а ведь мы договорились.
— Прошло мало времени, — больше она ничего не могла добавить. Один или два раза ей хотелось набрать номер Майкла и высказать ему все, что она о нем думает. Но возникали моменты, когда она готова была согласиться на любые условия, только бы получить возможность снять этот фильм.
Сейчас ее расплывчатый ответ мог означать, что она отказывает Майклу.
После короткой паузы тот поинтересовался:
— Тебе удалось найти того, кто даст тебе необходимую сумму денег?
— Нет.
— Не хочешь пойти поужинать?
— В такое время? Я устала. Правда. У меня была сумасшедшая неделя.
— У меня тоже. Хочешь, привезу пиццу к тебе домой? — Он понизил голос: — Представляешь: сыр, ананас, оливки… — Ему хорошо были известны слабости жены.
Она и не думала соглашаться, но от его слов у нее потекли слюнки.
— Я буду у тебя через полчаса, — быстро сказал Майкл и повесил трубку до того, как она успела сказать «нет».
Она отодвинула от себя телефон и попыталась вернуться к сценарию. Может быть, у Майкла появились другие мысли по поводу финансирования ее фильма? Или он придумал новое условие?
Сколько можно надеяться? — спросила она себя. Более вероятно то, что Майкл вновь заговорит о том же.
Прошло двадцать пять минут, прежде чем раздался звонок. Она уловила аромат расплавленного сыра, как только открыла дверь. И этот запах навеял воспоминания о том, как раньше они сидели рядом, угощая друг друга кусочками пиццы и вином.
Он принес вино и на этот раз. Выбрал ее любимое, бургундское.
На улице шел дождик, и в волосах Майкла поблескивали прозрачные капли. Она обратила внимание на то, что к голубой рубашке и брюкам он не надел ни пиджака, ни галстука.
Она проводила его в гостиную прежде, чем сообразила, что было бы безопаснее поесть в кухне. Обстановка в комнате выглядела слишком уютной и даже интимной!
Но Майкл уже выложил пиццу и поставил вино на стол.
Оливия повернулась к старинному дубовому буфету и достала из его недр штопор, два бокала для вина и пару красивых китайских фарфоровых тарелок, которые когда-то принадлежали ее бабушке, потом — маме, а теперь перешли по наследству к ней.
14 
