7 
—Я некоторое время жила в Далласе. Она прожила там почти два месяца, пока не обнаружила, что детективы Иглтонов тайком следят за ней.
По выговору вы не похожи на жительницу Техаса.
Да, наверное, не похожа. Вероятно, потому, что я жила во многих штатах. — Это была чистая правда, и она снова смогла улыбнуться.— А вы не из Колорадо?
— Из Сан-Франциско.
—Да, я помню. Я прочла это в статье, посвященной вашему творчеству. Поговорим о нем. — Опыт подсказывал ей, что мужчины легко отвлекаются, когда разговор начинает касаться их. — Я всегда хотела увидеть Сан-Франциско. Мне кажется, это чудесное место: горы, залив, красивые старинные дома. — Она внезапно вздохнула и приложила руку к животу.
В чем дело?
Малыш толкается. — Она улыбнулась, но Гейб заметил, что глаза ее затуманились усталостью, а лицо побледнело.
Послушайте, я не знаю, что с вами происходит, но здравый смысл мне подсказывает, что вам надо лечь.
Просто я устала. Если не возражаете, я бы хотела несколько минут отдохнуть.
Кровать вон там. — Он встал и, не уверенный, что она сможет встать сама, предложил ей руку.
Посуду я помою позже, если... — Она осеклась, ноги у нее начали подгибаться.
Держитесь! — Гейб обхватил ее руками, и у него возникло странное, довольно унизительное ощущение, что ребенок толкнул его.
Простите. У меня был довольно трудный день, видимо, случилась небольшая перегрузка. — Она знала, что должна отойти от него и справиться сама, но ей было невыразимо приятно прижиматься к крепкому мужскому телу. — Вот высплюсь, и все будет хорошо.
Она не пошатнулась, как он предполагал, но выглядела сейчас такой мягкой, такой нежной, что ему казалось, будто она растворяется в его объятиях. Ему хотелось ее утешить и держать до тех пор, пока она прижимается к нему, такая доверчивая и зависимая. Нуждающаяся в нем. Кляня себя за глупость, Гейб поднял ее.
Лора запротестовала, но ведь так приятно, когда тебя кто-то держит на руках!
Вы надорветесь, наверное, я вешу целую тонну!
Я этого ожидал, но, к счастью, тонну вы не весите!
Она засмеялась, несмотря на то что ее начинала одолевать усталость.
—Да вы настоящий обольститель, Гейб!
Он понес ее в спальню, и удивительно — смущение прошло.
Мне не так часто доводилось ухаживать за беременными дамами!
Все в порядке. Вы искупили свою вину: спасли меня от снежной бури. — Прикрыв глаза, она чувствовала, как ее опускают на постель. На ней, вероятно, не было ничего, кроме матраца и смятой простыни, но Лоре и это казалось раем. — Я хочу вас поблагодарить.
Вы это делаете в среднем каждые пять минут! — Он натянул на нее довольно потрепанный плед. — Если вы действительно хотите поблагодарить меня, выспитесь и не вздумайте рожать прямо сейчас.
Справедливое требование. Гейб!
Да?
Попробуйте, пожалуйста, позвонить еще!
—Хорошо. — Она почти уснула. На какое-то мгновение его охватило чувство вины: ведь она так беззащитна, а он на нее давит.
Похоже, сейчас у нее не хватило бы сил даже смахнуть муху.
—Вы хотите, чтобы я кому-нибудь позвонил насчет вас? Вашему мужу?
Она открыла усталые глаза и спокойно встретилась с ним взглядом. Он увидел, что она еще не пала духом.
—Я не замужем, — очень четко произнесла она. — Звонить некому.
Глава 2
Во сне она была одна, но это ее не пугало. Значительную часть жизни Лора провела одна, поэтому в одиночестве чувствовала себя гораздо комфортнее, чем в компании. Сон был мягкий и туманный, как морской пейзаж, который висел на стене в домике Гейба.
Как ни странно, но она даже слышала откуда-то издалека мурлычущий шум океана, хотя умом понимала, что находится в горах. Она шла сквозь жемчужный туман, слушая плеск волн. Ее ступни согревал теплый и мягкий песок.
Она была уверена, что находится в безопасности. Давно, очень давно она не чувствовала себя такой сильной, свободной и раскрепощенной.
Она знала, что это сон, прекрасный сон. Будь ее воля, она бы навсегда осталась здесь, в своей сладкой фантазии. Ей было так приятно лежать с закрытыми глазами в этом прибежище тишины и покоя.
Где-то заплакал ребенок. Он кричал все громче и громче, и от этого душераздирающего крика пульс забился у нее на виске.
Ее прошиб пот, чистый белый туман потемнел, стал угрожающе серым. Холод пробрал ее до костей.
Крики, казалось, доносились и отовсюду, и ниоткуда, отражаясь эхом. Тяжело дыша, она пробиралась сквозь сгущающийся туман.
7 
