53 
Зак посмеялся над собой и вернулся к своим замерам, успокаивая себя тем, что вовсе не грешно восхищаться такой красивой и обаятельной женщиной. И когда он услышал затем мужской голос, то обреченно кивнул сам себе: это ее муж; нельзя забывать о том, что она замужем. И вообще, это была чужая жизнь, вмешиваться в которую он не имел права.
С этой мыслью Зак взял в руки приглянувшуюся доску, чтобы, не теряя времени, приступить к работе. Однако едва он поднес доску к тискам, как услышал, что тон разговора изменился. Голоса стали резкими, громкими и доносились уже более отчетливо. Теперь, хотел того Зак или нет, он расслышал часть разговора:
– Убирайся с дороги, идиотка!
– Би Ди, пожалуйста, ну выслушай…
– Что выслушивать – опять нытье? Ты мне надоела!
– Я только хочу…
Послышался глухой удар, звук падения, от которого Зак вздрогнул. Затем донесся умоляющий голос Клариссы:
– Не надо, не надо…
– Это чтобы ты, трогательная стерва, помнила, кто здесь заправляет!
Раздался еще удар – на сей раз звук громко хлопнувшей двери. Потом Зак услышал безудержный горестный женский плач.
«Нельзя подслушивать разговоры, касающиеся интимной стороны чужой семейной жизни», – убеждал себя Зак, стараясь подавить в себе порыв броситься наверх и успокоить Клариссу. Он знал, что у него нет на это права. Но, боже, разве можно так бессердечно и жестоко обращаться со своей спутницей жизни? Ведь эта женщина была предназначена для того, чтобы ее нежно любили.
Осуждая себя за то, что подслушал такой интимный разговор, Зак надел шумопоглощающие наушники и таким образом отгородился от чужих семейных тайн.
– Я очень признательна вам за то, что вы поменяли свои планы и приехали сюда.
Освобождая место, Ева сорвала свою куртку со спинки обшарпанного кресла и постаралась не думать о том, что ее маленький тесный кабинет не выдерживает никакого сравнения с элегантным и просторным рабочим местом ее гостьи – доктора Миры.
– Я поняла, что вы все сейчас работаете на пределе, – ответила Мира.
Она огляделась и поймала себя на мысли, что еще ни разу до этого не бывала в кабинете Евы. Его хозяйка, видимо, не подозревала, насколько подходила ей эта маленькая, тесная комнатка: никаких лишних вещей, все продумано и по-своему уютно.
Мира села на предложенное Евой кресло и удивилась тому, что хозяйка осталась стоять.
– Я собиралась сама прийти к вам. Видите, у меня даже чая для вас нет… – извинялась Ева.
Мира улыбнулась:
– Кофе вполне подойдет.
– Это у меня есть.
Ева налила из термоса кофе, затем сразу перешла к делу:
– Все составные части нашей команды работают сейчас каждая по своему аспекту расследования. Мы через час собираемся, и мне хотелось бы к этому времени уже хоть что-то иметь для обсуждения.
– Боюсь, что у меня маловато пищи для ваших размышлений.
Было только семь утра, но Мира выглядела подтянутой и элегантной, как перед вечерним раутом. Рядом с ней Ева, в своих потертых джинсах и широком свитере, казалась себе неряшливой, нечесаной, с глазами, засыпанными песком.
Ева села и вспомнила, что Рорк час назад сказал ей то же самое – «маловато». Он продолжал поиск, но ему приходилось противостоять оборудованию столь же сложному и интеллекту столь же сильному, как у него самого. Он считал, что может понадобиться несколько дней, чтобы пройти сквозь все блокировки и добраться до сути вопроса о «Кассандре».
– Дайте мне то, что у вас есть, – попросила Ева. – В любом случае, это будет больше, чем то, чем я располагаю на данный момент.
– В целом пока вырисовывается следующее. Деятельность «Кассандры» хорошо организована – все планируется очень тщательно, до мелочей. Они захотели привлечь ваше внимание – и они добились этого. Они хотели привлечь к себе внимание городских властей – и добились этого. Их политическая направленность пока выглядит весьма неопределенной. Те четыре человека, освобождения которых они потребовали, в своих преступных действиях имели разную ориентацию и мотивацию. Стало быть, со стороны «Кассандры» это скорее проба сил: попытаться выяснить, пойдут ли власти на уступки. Но я не уверена, что они всерьез рассчитывают на уступки.
– Тем более, что они не дали нам механизма переговоров, – заметила Ева.
– Для них переговоры – не самоцель. Их задача – добиться капитуляции тех, кому они себя противопоставили. Вчерашнее разрушение бывшей фабрики – попросту показуха. Они могут сказать, что никто не пострадал, мол, мы даем вам возможность выполнить наши условия. Но через какое-то время они начнут требовать невозможного.
53 
