очень нудно 
2 
– Ладно, оставим сеньора Готье в покое, – сказала она.
Двор пустел. На крыльце, подбоченясь, стояла госпожа Эрменгарда и смотрела, как медленно исчезали знамена де Ванденеса. Она повернулась к подруге и воскликнула:
– А не отправиться ли нам к брату Ландри? Он один может сообщить нам что-то о судьбе вашего супруга.
Некоторое время спустя обе графини переправились через реку и с упоением погрузились во влажную свежесть старого галльского леса, благоухающего осенними ароматами. После недавнего пекла он напоминал животворный источник, где восстанавливались силы и светлела душа. По мере того как конь прокладывал дорогу по ковру из трав и цветов, Катрин чувствовала, как ее тело освобождается от удушающего панциря, сковывающего ее все эти бесконечные недели.
Маленький монастырь Добрых Людей был освещен солнцем, его серые нагретые камни, казалось, вдыхали аромат мяты и мелиссы, разлитый в воздухе. Нежный колокольный звон доносился из нижней колокольни и растворялся в зеленоватой воде Ожена. Спрыгнув с лошади, Катрин дернула за веревку, висящую вдоль развороченной и наспех укрепленной двери. Раздался звон колокольчика. Дверь со скрипом приоткрылась, и на пороге появился огромный волосатый человек, похожий на медведя, одетого в монашеское платье.
– Что вам угодно? – произнес он не слишком любезно.
– Ну, брат Обэр, открой наконец дверь. Мы хотим лишь увидеть вашего настоятеля. Отец Ландри здесь, не так ли? – прозвучал в ответ хрипловатый голос графини Эрменгарды.
Монах сразу оживился, лицо его исказила гримаса, которая в темноте могла сойти за улыбку.
– Господи Иисусе! Госпожа Эрменгарда! Собственной персоной! Извините меня, госпожа, но я вас сразу не узнал.
– У вас ухудшается зрение, брат мой. Итак, где настоятель?
Улыбка исчезла с огромного лица, чуть не плача, он проговорил:
– Так, госпожа Эрменгарда, он здесь! Но в каком состоянии! Не думаю, чтобы даже вам следовало это видеть.
Катрин спрыгнула с лошади и подошла ближе. Тревога снова овладела ею.
– Как это случилось?
Брат Обэр яростно затряс своей гривой.
– Конечно, все из-за этих проклятых собак. Вчера они пришли сюда пополнить запасы и взломали дверь. Когда они ушли, на пороге мы нашли тело нашего настоятеля. Они привязали его к хвосту лошади и таскали за собой! – При этом воспоминании монах действительно расплакался, но Готье прервал его:
– Тем более нам надо его увидеть! Я немного понимаю в медицине…
– Да? Тогда входите. Боже мой! Если бы оставалась хоть какая-то надежда, даже самая маленькая!
Посетители последовали за братом Обэром. Монастырь выглядел как после стихийного бедствия. Окна и двери были разбиты, на стенах виднелись черные дымящиеся потеки.
Но Катрин заметила немногое. Все ее помыслы были устремлены к старому другу. Мысль о том, что он умрет из-за того, что их дороги вновь пересеклись, была ей невыносима.
Сердце еще больше сжалось, когда она увидела его на узкой дощатой лежанке, покрытой соломой. Старое одеяло едва прикрывало изуродованное тело. Маленький кругленький монах, встав у изголовья на колени, накладывал на его распухшее лицо повязки из свежих трав. Ландри, не шевелясь, лежал с закрытыми глазами, руки со следами от веревок были скрещены на груди.
– О Боже, что с ним стало! – пробормотала Эрменгарда. – И, если я правильно понимаю, здесь больше нечем ему помочь.
– Грабители все забрали, – смущенно ответил Обэр, – даже запас корпии и мази брата Пласида. У нас нет ничего, кроме лесных трав!
Эрменгарда вышла и в сопровождении конюха и Беранже отправилась в Шатовиллен, пообещав привезти оттуда все необходимое для монастыря.
Катрин готова была тут же начать ухаживать за своим другом, но Готье потихоньку оттеснил ее в сторону.
– Позвольте мне это, госпожа Катрин! Я хочу его осмотреть. – И добавил: – Брат Пласид поможет мне, – на что тот одобрительно кивнул головой.
– Он будет жить?
– Он еще жив, а это немало. Кажется, он дышит без особых усилий, больше я пока ничего не могу сказать. Вы прекрасно знаете, что я сделаю все возможное, но, к сожалению, – добавил он, – у меня нет знаний, которыми обладают арабы и евреи.
Когда Готье вернулся, он был мрачнее тучи.
– Ну что?
– Трудно сказать. Я удивляюсь, если у него хоть одна косточка цела. Эти звери его не пощадили.
– Он в сознании?
– К счастью, нет. Так он меньше страдает. Но почему они это сделали? – воскликнул он в бешенстве. – И почему именно теперь? Прошло больше месяца, как он помог нам вырваться из рук Дворянчика.
2 
