46 
Он шел, держа за руку герцогиню Изабеллу. Катрин подумала, что он совсем не изменился со времени их последней драматичной встречи у стен Компьена. Может быть, чуть похудел, стал надменнее и увереннее в себе и в своем могуществе.
В то время он был лишь герцогом Бургундским. Теперь он – принц, которого все чаще называли при европейских дворах великим герцогом Запада…
Как прекрасно смотрелась рядом с ним высокая стройная белокурая женщина с гордой осанкой! Это была спокойная, некричащая, земная красота: тонкие черты лица, ясные, спокойные глаза. Но от взгляда Катрин не укрылось грустное выражение ее лица, скорбная складка в уголках ее еще свежих губ…
Толпа приветствовала величественную чету. Рядом с Катрин мужчина с комплекцией мясника громко загудел, словно большой колокол: «Да здравствует наш добрый герцог! Да здравствует наша добрая герцогиня!» Возглас был настолько сильным, что Филипп повернул голову, высматривая обладателя столь мощной глотки.
Его холодный блуждающий взгляд остановился на лошади и на всаднице. Плечи его заметно вздрогнули. Не в силах двинуться с места и отвести взгляд, Катрин, словно завороженная, смотрела, как его холодные голубые глаза оживились, полные сомнения и удивления, а затем зажглись ярким огнем. Она поняла, что ее узнали, заметалась, пытаясь вырваться из сжимавшей ее толпы. Сделать это, никого не задев, было невозможно. Она оказалась пригвожденной к углу дома. Ее изучал взгляд принца, который некогда ее безумно любил…
Удивление Филиппа было столь велико, что он остановился, выпустив руку супруги.
Герцогиня принялась искать причину неожиданной остановки. Краска медленно залила лицо Катрин, ей пришлось выдержать огонь двух совершенно различных взглядов, а потом и еще…
В толпе послышался шепот, раздался высокий, чистый, недовольный голос герцогини:
– Вы идете, монсеньор? Вас ждут!
Как будто нехотя, не спуская глаз с Катрин, Филипп снова взял руку жены и тронулся с места, уводя за собой сверкающий кортеж.
Только после того, как шлейф последней дамы и плюмаж последнего придворного исчез из виду, толпа расступилась, и Катрин присоединилась к своим спутникам, ожидающим ее на другой стороне улицы. Естественно, зоркий глаз ван Эйка не упустил происшедшего. Он подавил вздох, когда молодая женщина чуть не наскочила на него, еще дрожа от переполнявших ее чувств.
– Ян, я не могу оставаться! Мне надо уехать! Я сейчас же должна покинуть этот город.
– Он вас узнал, не так ли?
– Без всякого сомнения, Ян, я вас умоляю, помогите мне! Я не хочу здесь больше оставаться ни минуты!
– Как же я вас выведу, друг мой? Ворота закрыты, и, уж поверьте мне, законы здесь строгие. Вы хотите подвергнуть опасности людей только потому, что вы боитесь… чего, в самом деле? Что вас найдут? Надо еще узнать, где вы остановились. Доверьтесь мне и поезжайте к своей подруге Симоне. Спокойно отдохните. Тем временем я отправлюсь во дворец отчитаться о моем поручении. А завтра, как только откроются ворота, мы покинем Лилль…
– Вы не расскажете обо мне? Вы мне клянетесь?
Художник так грустно улыбнулся, что это больше было похоже на гримасу.
– Катрин, я бы мог оскорбиться, но я вижу, как вы взволнованны. Я вам клянусь! Он не узнает, что я приехал сюда вместе с вами.
Но судьба словно смеялась над Катрин. Как по волшебству, из безликой толпы отделился прекрасный юноша, одетый в шелка и золото. Вежливо поклонившись, он обратился к ван Эйку:
– Если это действительно графиня де Монсальви, ван Эйк, представьте меня ей, пожалуйста.
Голос молодого человека был мягким, но за его спиной показался отряд стражников. Смущенный и несколько взволнованный, художник нехотя произнес:
– Если вы так настаиваете! Мой дорогой друг, я вынужден вам представить мессира Роберта де Курселя, конюшего монсеньора герцога… Что вы еще хотите, мессир Роберт?
– Ничего, мессир ван Эйк, я вас благодарю. Госпожа, – добавил он, обращаясь к Катрин, – мой господин послал меня к вам с просьбой следовать за мной, он хочет поговорить с вами сразу после окончания церемонии.
– Следовать куда? – с достоинством спросила Катрин.
– Во дворец, где вас встретят со всеми почестями и, как мне сказали, долго не задержат и где…
– Я никуда не пойду, мессир! Передайте вашему господину, что я его приветствую и нижайше благодарю за приглашение, но я всего лишь уставшая женщина, проделавшая длинный путь и не мечтающая сейчас ни о чем другом, как об отдыхе у камина.
46 
