Особенно,... 
28 
— В тот день ты сказала, что добиться успеха на выбранном тобой поприще тебе не суждено, — напомнил Курт, пытаясь заставить ее разговориться. — А во время ужина тебе позвонил муж и вы опять поругались. Две эти вещи каким-то образом связаны, правильно?
Нэнси бросила на него настороженный взгляд.
— Подслушивать чужие разговоры невежливо, — заметила она.
— Знаю, — ответил Курт без тени смущения. — Но в крайних случаях и невежливость бывает оправданной.
— В крайних случаях? — Нэнси нахмурилась. — Так ты называешь мою ссору с мужем? Не понимаю…
От желания признаться, как много она для него значит, у Курта сдавило в груди. Чтобы не дать воли чувствам и не спугнуть ее, он немного помолчал, собираясь с мыслями.
— Меня тревожит твое нынешнее состояние, Нэнси. Точнее, даже страшит. Когда мы познакомились, ты была совсем другой.
Нэнси опустила голову и не ничего не ответила. Курт жадно всматривался в черты ее лица — слегка покрасневшие нежные щеки, густые прямые ресницы, которые она никогда не красила, алые губы, сжаты чуть плотнее, чем всегда. Его так и подмывало заключить ее в объятия, осыпать водопадом ласковых слов, уверить в том, что если она доверится ему, то навек забудет о своих проблемах.
Он не понимал, что с ним происходит. Ни к смешливой Мелани Смит, ни тем более к холодной красавице Розмари, ни к любой другой из подруг его никогда не тянуло со столь неодолимой силой. Курт с ужасом сознавал, что только Нэнси он готов посвятить остаток жизни, лишь ее хочет видеть в роли своей половинки, жены…
— Когда мы познакомились, я еще на что-то надеялась, — пробормотала она убито.
— Надеялась? — Курт озадаченно сдвинул брови.
— Прошу тебя, — взмолилась Нэнси, торопливо убирая руку из его ладони. — Это слишком запутанная история… личного характера…
— Но ты ведь хочешь поделиться со мной, — произнес Курт, пытаясь заглянуть ей в глаза. — Я чувствую, знаю. Нэнси, пожалуйста. Мне почему-то кажется, что помочь тебе в состоянии только я.
Она настолько печально улыбнулась, что Курт едва опять не взял ее за руку. Сидящие за соседними столиками громко разговаривал и смеялся, но он не слышал других голосов, сосредоточенно ожидая ответа Нэнси.
— Нет, Курт, — решительно сказала она, впервые за последние полчаса посмотрев ему прямо в лицо. — Я тронута твоим беспокойством, но помочь мне не в состоянии никто… — Ее голос дрогнул, и она снова опустила глаза.
— Безвыходных ситуаций не бывает, — горячо произнес Курт. — Особенно для таких людей, как ты, — упорных, умных, рассудительных.
— И упорные зависят далеко не только от себя, — ответила Нэнси таким тоном, будто знала наверняка, что на ее долю больше не выпадет радостей. — Огромную роль в нашей судьбе играют близкие люди, а также личные принципы и убеждения. Немаловажно и воспитание — все то, что в тебя с раннего детства вкладывали родители.
— Не совсем понимаю…
Нэнси вскинула голову. В ее бездонных серых глазах одновременно отразилось желание побыстрее закончить этот разговор и жажда наконец-то выговориться. Некоторое время она молчала, потом, собравшись с духом, взволнованно и торопливо начала рассказывать:
— Мой муж не хочет, чтобы я работала. Сначала его злили мои поездки, а потом, когда я пообещала ему, что по окончании этого проекта больше не буду уезжать из Глазго, он потребовал, чтобы о работе я вообще забыла. — Она сглотнула и добавила тише, явно стремясь оправдать категоричность мужа: — Ему хочется, чтобы я сидела дома, чтобы была хранительницей очага. Вот так. — Ее губы растянулись в вымученной улыбке, а глаза заблестели сильнее.
Итак, он не ошибся. Все дело в ее муже. Этот тип причиняет ей страдания, за что Курту хотелось собственными руками его придушить.
— Неужели ему непонятно, что ты очень талантлива, что губить твой дар — преступление? — спросил он, с трудом подавляя в себе гнев.
Нэнси усмехнулась.
— Том ничего не смыслит в архитектуре, да и вообще в искусстве. Поэтому не может судить, талантлива я или нет. Вернее, ему все равно. То, чем я занимаюсь, его не интересует.
— Что же тогда интересует? — спросил Курт, испытывая к Тому, которого он ни разу в жизни не видел, все большую неприязнь.
— Выгодные сделки, получение прибыли, — ответила Нэнси, опуская плечи как будто под тяжестью непосильного груза. — И наше безоблачное будущее. — Она скептически скривила губы.
28 
