Особенно,... 
11 
— Ладно, больше не буду с тобой спорить, — ответила она. — Если хочешь встретиться с доктором Уолтером, позвони ему. Или, может, просто пойдешь вместе со мной на очередной прием?
— Когда? — спросила Александра.
— Через два дня.
Алекс на мгновение задумалась и качнула головой.
— Нет, я попробую договориться с ним на завтра.
Несколько минут спустя она уже нажимала на серые резиновые кнопки телефонного аппарата, набирая номер доктора Уолтера. Лицо ее по-прежнему выражало только спокойствие. Душу же раздирали на куски воскресшие переживания — самые кошмарные из всех, что ей когда-либо доводилось испытывать.
— Доктор Уолтер слушает, — раздалось в трубке.
На мгновение сердце Александры замерло — не то от волнения, не то от неожиданности, — у тетиного врача был на редкость приятный голос.
— Здравствуйте, мистер Уолтер, — поприветствовала его она. — Я Александра Вейн, племянница вашей пациентки Вилмы Келли. Мне хотелось бы встретиться с вами и побеседовать о состоянии здоровья тети. Это возможно?
— Конечно, возможно, — доброжелательно ответил Уолтер. — Завтра в пять часов вечера я буду свободен. Если вас это время устраивает, пожалуйста, приходите.
— Спасибо.
Положив трубку, Александра повернулась к тете и широко улыбнулась. Странно, но у нее возникло ощущение, что, договорившись о встрече с врачом, она уже решила половину всех своих проблем.
Утро следующего дня выдалось хмурым и дождливым. Приняв душ и закутавшись в теплый халат, Александра вышла в кухню, где уже пахло яичницей с беконом, сосисками и крепким кофе.
— Завтрак готов! — объявила тетя Вилма, указывая жестом на накрытый стол.
Алекс села на плетеный стул у окна, только сейчас заметив, что тетя не в домашней одежде, а в светло-сером шерстяном костюме.
— Ты куда-то собираешься? — поинтересовалась она.
— Да. Съезжу в аптеку, потом на процедуры, а после загляну на работу. Если не успею вернуться к ланчу, поешь, пожалуйста, одна. — Тетя Вилма с озабоченным видом прошла к холодильнику, открыла дверцу и оглядела его содержимое. — Сделай себе сандвичи с ветчиной, сыром, зеленью. В общем, бери все, что захочешь.
Александра поднялась со стула, приблизилась к тете сзади и обняла ее.
— Спасибо, моя дорогая. Не беспокойся, голодной я не останусь. Кстати, не забудь сказать мне, где находится твоя больница. В пять вечера я встречаюсь с доктором Уолтером.
Тетя Вилма закрыла холодильник и всплеснула руками.
— А я так и ушла бы, не догадавшись написать тебе адрес «Маунт Вернон»! Хорошо, что ты напомнила мне об этом. Сотового у меня нет, не люблю я эти новомодные штуковины. Пришлось бы тебе узнавать, куда ехать, через справочное.
— Ты уже уходишь? А завтрак? — спросила Алекс.
— Часа полтора назад я выпила чашечку чаю. А есть не хочу. — Тетя Вилма грустно улыбнулась краешком рта. — В последнее время аппетит у меня неважный.
Написав на вырванном из блокнота листе бумаги адрес «Маунт Вернон», она поцеловала племянницу в лоб и ушла.
Александра съела сосиску и, не притронувшись к яичнице с беконом, налила себе кофе.
Обычно по утрам на протяжении долгих лет она занималась в классе у балетного станка. Упражнения заряжали на целый день энергией, дарили удивительное ощущение полного контроля над собственным телом, а при необходимости приводили в норму нервы и упорядочивали мысли.
Александре не хватало занятий. Не хватало друзей, семьи, пуделя Чарли, сцены, выступлений. В груди у нее поселился какой-то гадкий, давящий на сердце ком, и до смерти хотелось от него избавиться.
Перед глазами возник образ изменившейся тети Вилмы — похудевшей, измученной.
— Я должна ей помочь! — произнесла она вслух, крепко сжимая пальцами ручку кофейной чашки. — И готова терпеть ради этого любые лишения!
Время тянулось в это утро удручающе долго. Александра то и дело поглядывала на часы на стене — деревянный блин с черными метинами, — и ей казалось, что стрелки нарочно дразнят ее, задерживаясь на каждой из меток больше положенного.
Сейчас, когда рядом никого не было, она не скрывала своих чувств. То нервно теребила концы пояса, то барабанила пальцами по столу, то кусала губы, то обхватывала голову руками.
Воспоминания о тщетных попытках спасти Нельсона и мысли о судьбе тети Вилмы роились в ее голове, как стая мух над вазой с медом. Щемящая тоска сменилась в ее душе тревогой, потом — страхом. Вслед за ними пришло желание бороться, плавно перетекшее в растерянность.
11 
