95 
Потом она снова взяла со стола солонку и, осторожно насыпав соль на свою ладонь, любезно предложила ее Луису. Однако он не шелохнулся, и тогда Эми поднесла руку поближе к его лицу.
— Лизни, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Лизни.
И ее объял трепет при виде того, как напряглись и заиграли мускулы под его белой рубашкой, когда он поднял ее руку к своей склоненной голове.
От первого же прикосновения его шелковистого языка к чувствительной коже она затрепетала. Луис не терял времени даром. Он медленно, почти лениво слизывал соль с ладони Эми, целовал и посасывал ладонь, которую тоже «кололи иголочки»; все это продолжалось, пока Эми не почувствовала, как ее объемлют жар и слабость, а сердце разрывается от переполнявших ее чувств. Не отрывая глаз от головы, склоненной над ее рукой, затаив дыхание, она могла только молиться, чтобы он скорее прекратил эти игры… ведь иначе ей никак не удастся очнуться от наваждения.
Капитан не прекратил своих игр, пока не удостоверился, что на ладони у Эми не осталось ни одной крупинки соли, хотя бы и самой крошечной. Когда же эта цель была достигнута, он шутливо, как бы дразня, прикусил ее ладонь своими белыми зубами. Однако при всей «шутливости» прикусил он ее достаточно сильно, чтобы Эми дернулась.
Он поднял голову и всмотрелся в ее лицо. Эми вздрогнула, когда он поднес еще влажную маленькую ладонь к своей груди и прижал к сердцу.
К сердцу, которое билось почти так же часто, как и ее сердце.
Так и удерживая в этом положении ее руку, Луис взял со стола свой стакан с текилой и осушил его одним глотком.
— Потанцуй со мной, querida, — сказал он и слизнул уцелевшую крупинку соли с уголка рта Эми.
И снова они танцевали.
Или если даже и не танцевали по-настоящему, они стояли обняв друг друга, покачиваясь в ритме взаимного обольщения и неизменно приближаясь к ярко горящему костру. Невысказанным осталось их общее подчинение странному неодолимому желанию, которое завлекало обоих все ближе и ближе к яростному жару этих прекрасных смертельных языков пламени.
Какая-то могучая сила манила их в обжигающее пекло, в самую преисподнюю.
Затягивая за собой друг друга, они медленно, но неотвратимо огибали огромный костер, словно рассчитывая за стеной огня обрести уединение. Они и нашли его с дальней стороны костра — место, чтобы быть вдвоем, чтобы быть вместе, чтобы позволить расплавленной лаве страсти вырваться на поверхность.
Танцуя в опасной близости от разбушевавшегося огня, бросая вызов его стихийной мощи, сжигаемая страстью пара наслаждалась шквалом боли и упоения, который уносил их от всего мира.
Посреди толпы они были одни.
Буйство огненных потоков удерживало прочих гостей на почтительном расстоянии от костра — от арены жгучего крепнущего желания. Эти двое могли касаться друг друга, могли вершить танец, исполненный такого откровенного сладострастия, словно они были язычниками, не ведающими стыда.
То была блаженная, сладостная пытка.
Каждый из них загорался от огня, пылающего в другом. Никогда еще этот огонь не обжигал их так жестоко.
Они уже взмокли от пота, и, как ни странно, это только усиливало их лихорадочное встречное влечение. И даже влажная плотность ткани, облегающей разгоряченную кожу, которую и без того уже осыпали тысячи незримых искр, вносила свою — и не малую — лепту в нарастающую мощь телесной жажды.
Сквозь влажные тяжелые складки сине-белой юбки Эми ощущала горячий напор мужской плоти, требовательно прижатой к ее животу, а ее затвердевшие соски, контуры которых явственно обрисовывались под натянувшейся тканью белой мексиканской блузы, терлись о его широкую грудь.
Эми облизнула пересохшие губы, и ее свободная рука змейкой проскользнула между их телами. Эми отважно расстегнула пуговицы его белой рубашки, вздохнула и прижала свои истомившиеся груди к его скользкой от пота коже. Она вздрогнула от досады, поскольку покрой мексиканской блузы не позволял с такой же легкостью раздвинуть и половинки ее лифа, чтобы даже этой эфемерной преграды не осталось между нею и Луисом.
Эми задрожала сильнее, когда Луис запустил руку в светлые волосы, запрокинул ее голову и, наклонившись к ямочке внизу шеи, вдохнул в себя блестевшие там бусинки пота. Коснувшись горячими губами ее уха, он глухо сказал:
— Querida, мне больше не вынести. Я должен взять тебя прямо здесь, где мы стоим.
С участившимся дыханием, уткнув голову в его плечо, Эми отозвалась:
95 
