92 
— Отпустите меня, — холодно потребовала Эми.
— Потанцуйте со мной, миссис Парнелл, — последовал беспечный ответ.
— Нет. Я не могу. Уже… уже поздно…
Голос ей изменил: в его присутствии почва уходила у нее из-под ног.
Белая рубашка, влажная от пота, облепляла его грудь и плечи; как ни странно, это не отталкивало Эми, а, наоборот, привлекало. На красивом упрямом лице играли блики от пламени костра.
Наклонившись к ней, так что она явственно различила вовсе не противный запах спиртного, примешивающийся к теплому дыханию Луиса, он шепнул:
— Один танец. Потом вы будете вольны уйти.
Он властно обнял ее за талию, когда оркестр заиграл знаменитую испанскую любовную песню. Но Эми не хотела обнимать его за шею, как того требовали правила танца. Она не хотела на него смотреть. Застыв на месте в его объятиях, не намеренная устраивать сцену, она ожидала, что он наконец поймет: танцевать с ним — это уж самое последнее, чего бы ей хотелось на земле.
Луис просто улыбался, забавляясь ее тщетными потугами изобразить холодность. Он медленно привлек ее к себе еще теснее, его рука по-хозяйски обвила ее талию… Он знал, чтоона не сможет против него устоять, так же как он сам не сможет устоять против нее.
Пульс у него участился, когда он ощутил прикосновение ее мягких округлых форм. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул аромат ее надушенных волос, вполне удовлетворенный отношениями, которые у него с ней установились. Если ее эти отношения не удовлетворяют, ну что ж, это ее беда.
Прекрасная женщина, которую он сейчас обнимал, выглядела сущим ангелом, с этими длинными золотистыми волосами, ясными синими глазами и дивным гибким телом. Но он-то знал правду. Она — притворщица и предательница. В окруженной всеобщим уважением молодой вдовушке можно было усмотреть что угодно, но только не честность и прямоту. Для него она была пылкой и безоглядной любовницей. То, что она лгунья и обманщица, не имело для него никакого значения. Ровно никакого. Пусть сердце из-за нее болит у какого-нибудь другого мужчины, а не у него. Чего он от нее хотел, то она ему и давала. И даст это сегодня ночью, охотно и самозабвенно. Луис выполнил первые па медленного чувственного танца. Выбора у Эми не было, и она последовала за ним, хотя левая ее рука так и висела плетью. Эми твердо решила сохранять полнейшее безразличие: пусть он поймет, что у нее нет ни малейшего намерения остаться с ним.
Но ее висок был прижат к его щеке. Ее глаза не отрывались от его бронзовой шеи, и когда он поднял руку, чтобы погладить ее обнаженное плечо, она почувствовала, что решимость ее начинает таять. И сколь ни обидно, ему каким-то образом это стало известно.
Капитан резко остановился посреди танца. Он отклонился назад, взглянул на нее горящими черными глазами, улыбнулся и сам закинул ее руки к себе на шею.
— Mi palomasita, — хрипло выговорил он. Его латинская кровь начинала закилать от ее близости. — Голубка моя, я хочу, чтобы ты осталась со мной, здесь. И ты хочешь остаться. Ты хочешь меня. Когда ты это признаешь?
Эми задумалась, уж не перебрал ли он слегка хмельного. На трезвую голову он нипочем не задал бы такой вопрос. Ну что ж, пусть получает ответ:
— El dia queme muerta. В день моей смерти!
Глава 27
—Ах, как это грустно, как грустно! — тихо пробормотал он, а потом беспечно улыбнулся.
Резкий ответ больно уязвил его, но он не желал, чтобы она это заметила. И решил: он заставит ее признать, отбросив всякий стыд, что она его хочет, и добьется этого еще до конца празднества.
— Вы делаете из меня посмешище, — укорила она его.
— Нет, миссис Парнелл, — возразил он, не отводя взгляда. — Это и в самом деле весьма печально. Я хочу вас. Я хочу услышать, как вы скажете, что тоже хотите меня. Но осталось так мало времени…
Он не договорил и пожал широкими плечами.
Сердце у Эми так и подскочило в груди. Он уезжает! В депеше от президента Хуареса, которую Луис получил четыре дня назад и о содержании которой ни словом не обмолвился, — в этой депеше находился приказ выступать в поход, на войну! И значит, этими словами он давал ей понять, что сегодня — его последняя ночь в Орилье!
Невольный трепет пробежал по всему телу Эми. Она нервно переступила с ноги на ногу и умудрилась нечаянно наступить на сапог Луиса. Она покачнулась и упала бы, если бы не уткнулась ему в грудь.
— Ох… простите… — извинилась она. — Я сегодня такая неловкая. Простите меня.
92 
