Особенно,... 
74 
И все же, нагревая воду и относя ее наверх, старик, недоумевая, ворчал про себя.
Доставив воду хозяйке, старый слуга вспотел и тяжело дышал. Мэри посмотрела на него и почувствовала угрызения совести. Ей стало стыдно за свой гнев и за то, что она разбудила старика в такую рань, накричала на него да еще заставила нести воду наверх. Эта работа уже давно стала слишком тяжела для него.
– Тайтес, – сказала Мэри, забирая у старика ведро, – я все сделаю сама. Ты иди спать. Прости, что разбудила тебя. Мне стыдно, что я такая эгоистка.
Старый слуга смущенно поморгал, повернулся и вышел. Он был озадачен еще больше, чем раньше.
Как только он ушел, Мэри разделась и вылила ведерко теплой воды в ванну. Она терла себя так сильно, что кожа покраснела. Ей хотелось смыть даже малейшие следы прикосновений капитана Найта. Когда ее тело стало чистым, как у новорожденного младенца, Мэри вышла из ванны, вытерлась досуха и начала торопливо одеваться. Ей хотелось уйти из Лонгвуда до того, как кто-нибудь проснется, и особенно ей не хотелось встретиться с капитаном.
Было еще очень рано, когда Мэри осторожно открыла дверь своей спальни и выскользнула в коридор. Она бросила взгляд на дверь, которая вела на хозяйскую половину дома, и холодок пробежал у нее по спине. Мэри мысленно поблагодарила Бога за то, что эта дверь закрыта и капитан, очевидно, еще спит.
Хозяйка Лонгвуда стремительно спустилась по лестнице и вышла из дома. И только когда Лонгвуд скрылся из виду, она перевела дух. Было чудесное июньское утро. Мэри с удовольствием вдыхала прохладный воздух. Вставало солнце. Его первые лучи окрасили низкие облака в розовый цвет.
Мэри торопливо миновала Ривер-роуд и замедлила шаг, только подойдя ближе к городу. В этот ранний час Мемфис еще спал. Улицы были почти пустынны, не видно было ни одного янки в синей форме. Стояла такая тишина, что было слышно, как на кизиловых деревьях поют птицы.
Мэри добралась до Франт-стрит.
Она медленно прошла по Коттон-роуд, на мгновение, задержавшись перед матовыми стеклами с вывеской «Хлопковая компания Пребла». Двери конторы были заперты на висячий замок. Внутри никого не было. Там давно уже никто не работал. Прежде там кипела жизнь, шел оживленный торг, заключались контракты на огромные суммы, приобретались тонны «белого золота», которым прославился Мемфис.
Мэри печально вздохнула и пошла дальше по Франт-стрит. Подойдя к Адамс-авеню, она свернула. Пройдя еще квартал, миновала католическую церковь Святого Петра. Ей очень хотелось зайти и вымолить у Господа прощение. Мэри прошла мимо прекрасных особняков Адамс-авеню, помедлив у богато украшенного дома Уитли, который стоял напротив госпиталя графства Шелби.
Все большие красивые здания были заняты федералами. Но сейчас, в такую рань, ни одного вражеского солдата не было видно. Город выглядел так, словно этой ужасной войны вообще не было. Словно янки никогда не входили в любимый город, и все плохое было лишь страшным сном, от которого Мэри только что очнулась.
Если бы это был сон! Если бы ничего этого на самом деле не было! Если бы военно-морской флот северян не захватил Мемфис! Если бы этот жуткий капитан не занял Лонгвуд! Если бы он никогда… Если бы она никогда… Если бы они никогда…
Наконец она добралась до трехэтажного здания госпиталя.
– Мэри Элен Пребл, что вы здесь делаете в такую рань? – спросил ее усталый хирург в испачканном кровью белом халате.
Он сидел на ступеньках госпиталя.
– Что случилось? Вам не спится?
Мэри почувствовала, что краснеет, и ей показалось, что у нее на лице написаны все ее грехи. Она нервно улыбнулась врачу:
– Я? А как насчет вас? Когда я вчера уходила, вы были здесь. Вы что, провели здесь всю ночь?
Хирург кивнул, разминая усталые плечи. Он медленно поднялся, улыбнулся Мэри, взял ее за руку и сказал:
– Я рад вас видеть, Мэри Элен. Нам не хватает рабочих рук, так что…
– Именно поэтому я здесь, – ответила молодая женщина, в то время как врач повел ее внутрь.
– Вот и умница! У меня полная палата пациентов, которые кричат, что им нужно сделать перевязку!
– Предоставьте это сестре Мэри, доктор Нил!
К тому времени как солнце поднялось над горизонтом, Мэри была полностью поглощена работой. Она была рада, что у нее есть чем заняться.
И все же, несмотря на большую нагрузку, временами ее мысли были далеки от работы. Несмотря на то, что она вымыла и перевязала множество раненых, написала десятки писем женам, родным и любимым, ей так и не удалось полностью позабыть смуглого красивого капитана с великолепным телом, которого она оставила в Лонгвуде.
74 
