очень нудно 
265 
Остановившись на пороге и отодвинув рукой полог, она обернулась, очень прямая, тонкая в своих черных одеждах, и, смерив герцога холодным взглядом, ответила:
– Понять тебя? Полагаю, что некто по имени Пилат уже просил однажды, чтобы его поняли, не так ли? Так вот… Если ты не отпустишь Жанну, между нами все кончено! Прощай!
Она вышла, не обернувшись даже на свое имя, эхом прозвучавшее в глубине палатки. Теперь мосты были сожжены окончательно… Больше никогда не увидит она этого человека, отказавшегося сделать то единственное, что имело для нее значение. Снаружи она увидела своего коня, оруженосца и Сен-Реми, ожидавших ее.
– Ну что, вы возвращаетесь к нам, Катрин? – обратился к ней Сен-Реми.
Молодая женщина покачала головой и протянула руку блестящему кавалеру:
– Нет, Жан… Простите меня. Боюсь, вам следует забыть, что мы когда-то были знакомы!
– Как? Его светлость герцог отказался простить вас? Да кто же согласится вам поверить?
– Никто… потому, что не простила я! Прощайте, Жан… я никогда не забуду вас. Вы всегда были мне верным другом…
Длинное лицо молодого человека покраснело, выдавая его волнение. Он крепко сжал в своей руке тонкие пальчики Катрин.
– И я им останусь! Какое мне дело до того, что разлучило вас с монсеньором; я и впредь буду верно служить ему, но ничто и никто не может помешать мне оставаться вашим другом!
Взволнованная, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза, Катрин вдруг привстала и поцеловала герольдмейстера в щеку.
– Спасибо! Я этого не забуду. А теперь прощайте… Прощайте, мессир Золотое Руно…
Прежде чем он успел поддержать ее, она сама, без посторонней помощи, вскочила в седло, пришпорила коня и поскакала к мосту. Стояла глубокая ночь, но в лагере повсюду горели факелы; они ярко освещали причудливые силуэты орудий, которые сейчас молчали. Светильники, зажженные на стенах города, мерцали во мраке подобно гигантской короне, висевшей над землей. Катрин и оруженосец вскоре скрылись из виду, и Сен-Реми быстро, украдкой и вместе с тем яростно смахнул с глаз слезы своей великолепной манжетой.
Въехав в городские ворота, Катрин встретила Сентрайля, который ожидал ее во главе вооруженного войска. Увидев длинные волосы, ниспадавшие ей на спину, молодые воины удивились было, но Сентрайль резким жестом заставил их притихнуть. Схватив коня под уздцы, он помог Катрин спрыгнуть, отметив при этом, что она покраснела.
– Видно, было жарко, – пробормотал он. – Вы будто вырвались из тяжелой схватки.
– Было так жарко, как вам и не снилось. Я допускаю, что вы были правы, мессир Сентрайль… но я проиграла.
– И не осталось никакой надежды?
– Ни малейшей. Он боится…
Одной рукой держа коня под уздцы, другой он взял Катрин под локоть и увлек ее за собой. Мгновение они шли молча, затем капитан произнес сквозь зубы:
– Нечего было и надеяться! Он ни за что на свете не отдаст нам Деву. Месса, которую Бэдфорд заказал в Париже, доказывает, как сильно все они ее боятся. Тут надо придумать что-то еще…
Внезапно Катрин обнаружила, что он уводит ее прочь от аббатства Сен-Корнейль, направляясь, по всей видимости, к старому замку Карла V, что темной громадой высился в ночи. Остановившись как вкопанная, она спросила:
– Куда вы меня ведете? Я хочу вернуться к Арно…
– Это бесполезно. Он без сознания. К тому же вы не можете находиться в мужском монастыре. Я велел приготовить вам комнату в доме одной богатой вдовы, там все готово, и ваша служанка уже ждет вас. А завтра утром, перед отъездом в Бурж, вы сможете узнать все новости…
– Перед отъездом в Бурж? Да вы с ума сошли! Ради чего, по-вашему, я сюда приехала? Ради сомнительного удовольствия насмерть поссориться с Филиппом Бургундским? Пока Арно будет здесь, я останусь с ним, и никакая сила в мире не сможет оторвать меня от него, вы слышите? Ни вы, ни кто другой…
– Да будет вам, – примирительно сказал он, слегка улыбнувшись. – И не кричите так, вы поставите на ноги весь квартал! Оставайтесь, если вам так уж хочется, но обещайте мне ходить в монастырь только вместе со мной, под моей охраной. Я вовсе не желаю, чтобы вы учинили там скандал. Ведь осада будет ужесточаться, лишних людей у меня нет, и выделить вам охрану я не смогу. Ну же, Катрин, перестаньте глядеть на меня с такой яростью. Неужели вы все еще не поняли, что я на вашей стороне? А вот и дом. Входите и отдыхайте, ведь больше всего вы нуждаетесь сейчас в отдыхе.
265 
