Особенно,... 
27 
Нет, мы были близки, в этом нет сомнений, но Дебора желает обо всем забыть и, может, уже забыла… Хотя…
Его мучил и еще один вопрос, вероятно, самый важный, но, не находя никакого ответа, Герберт отставлял его, все пытаясь забыть. Так или иначе, чего он боялся больше всего, так это лишиться Деборы-друга, потому дал себе слово не приставать к ней с выяснениями, назначения которых сам не знал. Над слепящей страстью к Фионе, так стремительно пошедшей на спад и столь внезапно преобразовавшейся в неопределенно-настороженное чувство, он долго не раздумывал, решив действовать по обстоятельствам и по возможности более разумно.
В Вашингтон он вернулся в пятницу днем и сразу поехал в офис, чтобы скорее отчитаться перед шефом. Было время обеда. Герберт вышел из машины, сосредоточенно продумывая, о чем доложить в первую, о чем – в последнюю очередь. Его взгляд случайно упал на белый «кадиллак» на противоположной стороне дороги. И пришла догадка: к Фионе снова пожаловал кто-нибудь из ухажеров.
Так оно и было. В шикарном автомобиле, кокетничая с водителем, сидела Фиона. Герберт поспешил войти в здание офиса, дабы избавить себя от неприятной встречи.
Странно, отметил он про себя. Меня это вроде бы даже и не расстраивает. Хорошо, что я их увидел, – может, окончательно отставлю идиотскую затею сделать из Фионы человека. Горбатого, как говорят, могила исправит. А с другой стороны, она ведь мне ничем не обязана. Никаких клятв мы друг другу не давали. И слава богу!
Шеф отпустил его после беседы домой, и Герберт с облегчением вздохнул: показываться на глаза Фионе у него почему-то не было никакой охоты. Дебора до сих пор жила у подруги. Приняв дома душ и переодевшись, Герберт сразу отправился к Пауэллам, но пообщался лишь с Эмили, которая с удовольствием угостила его чаем и булочками.
Идти завтра с Фионой на прогулку, особенно после того, как он опять увидел ее с другим, Герберт совершенно расхотел. И не пошел бы, если бы вечером она сама не позвонила и не предложила условиться о времени. Ему даже пришло на ум найти причину и вообще от встречи отказаться, но, во-первых, не придумалось ничего подходящего, во-вторых, он не мог обойтись с дамой столь неучтиво, однако же нашел в себе достаточно твердости и сам определил час и место.
– Только давай не так рано, как в прошлый раз, – произнес он не терпящим возражения тоном. – И встретимся… гм… Скажем, в кафе на Шестнадцатой, недалеко от «Кэпитол-хилтона».
Фиона несколько секунд поколебалась – видно, не ожидала от Герберта такой категоричности и вообще не привыкла, чтобы мужчина диктовал ей условия.
– Хорошо, – пробормотала она.
– В пять вечера, – сказал Герберт, уже решивший про себя: если ее это не устроит, пусть катится ко всем чертям. А у меня одной проблемой станет меньше.
– Ладно, – опять согласилась Фиона.
В кафе она явилась одна, правда, с пятнадцатиминутным опозданием. Как всегда, сияя красотой и обращая на себя всеобщее внимание. Ее прекрасное лицо выражало покорность, и, если бы Герберт собственными глазами не видел ее вчера с владельцем «кадиллака», наверно, подумал бы, что она готова всецело посвятить себя ему, Герберту.
Ты еще и актриса, пронеслось в мыслях. Интересно, какой спектакль покажешь сегодня.
Представления Фиона в этот раз не устроила. Все время казалась улыбчивой и податливой, на телефонные звонки отвечала кратко и тут же прерывала связь. Герберт и теперь любовался прелестью ее глаз, но совсем по-другому – рассудительно, спокойно и… то и дело сравнивая эти глаза с другими – карими, ясными, честными.
Я просто слишком долго не видел Деб и элементарно соскучился, мысленно объяснил он себе эту странность. Или же… только теперь понял, что моя подружка детства тоже красавица? Однако сравнивать Фиону и Деб – нелепо, они ведь совершенно разные. В первой все чудесно, точнее, в ее внешности. У Деб есть еще кое-что – ум и душа. Выходит…
Он качнул головой, поражаясь ходу своих мыслей, и почувствовал вдруг, что от пустой болтовни Фионы изрядно устал. Как раз в эту минуту ему позвонил Питер и попросил приехать за ним и его женой – у них во время загородной автомобильной прогулки внезапно заглох мотор. Герберт извинился перед Фионой и оставил ее, довольный случаю сбежать.
6
– Замечательно выглядишь, – заметил Фрэнсис, когда Дебора вошла в ресторанный зал и села за столик.
– Спасибо, – ответила она с улыбкой, думая о том, что Герберт ни разу в жизни не делал ей комплиментов, разве только в шутку или исключительно по-товарищески.
27 
