41 
– Ровно двадцать лет назад мы с родителями приехали в Вашингтон и поселились на этой улице, – произнес Герберт, поворачиваясь в сторону Деборы.
Они с Фрэнсисом поднялись с кресел, она смотрела на него, Герберта.
– А мы уж было подумали, ты собрался объявить о помолвке! – воскликнул один из мужчин, и всеобщее внимание обратилось на Элен и Фиону. Зашептались и захихикали.
Герберт натянуто улыбнулся.
– Нет, жениться я пока не собираюсь.
Фиона взглянула на него с возмущением, в то же время всем своим видом говоря: а я, мол, готова даже на брак. Взгляд Элен наполнился обожанием, но она слегка потупила голову.
– Сегодня не собираешься, а завтра, готов поспорить, станешь женатиком, – бойко ответил тот же голос. Вокруг одобрительно и весело засмеялись.
Душа Герберта наполнилась вдруг спасительной надеждой, и, еще не понимая, что именно может избавить его от нынешних душевных терзаний, он снова повернулся к Деборе. В эту минуту его внезапно оставила злоба, и, улыбнувшись, он продолжил говорить:
– Целых двадцать лет я живу в этом доме, по соседству с чудесным человечком, Деборой Пауэлл, моей самой близкой подругой. Которая, кстати говоря, и организовала этот праздник. А теперь скромно держится в сторонке, будто мы едва знакомы.
Гости повернули головы и взглянули на Дебору. Та открыто улыбнулась и подошла к Герберту.
– Вообще-то организовывала праздник не одна я, – сказала она, поводя плечом. – Кое-чем занимался и ты.
Герберт кивнул.
– Позволил повозить себя по магазинам, чтобы выбрать костюм.
Грянул дружный смех. Засмеялась и Дебора.
– Не преуменьшай своих заслуг, – сказала она, немного наклонив набок голову. – Позволение повозить себя по магазинам – отнюдь не единственный твой вклад в эту вечеринку.
Фиона с неприкрытым любопытством и даже легким недовольством стала изучать Дебору взглядом. По-видимому, она была уверена, что станет в этот вечер центром внимания, и с разочарованием убеждалась в ошибочности своих ожиданий.
– Выпьем за дом, его хозяина и очаровательную соседку! – крикнул Питер.
– Ура! – поддержала его жена.
По толпе прокатилась волна одобрительных возгласов, зазвенели бокалы.
– За тебя! – произнес Герберт, пристально посмотрев Деборе в глаза.
Она в первое мгновение как будто растерялась. Потом улыбнулась, пробормотала «спасибо» и сделала из бокала глоток шампанского.
– Познакомь меня со своей подругой. – Ее приветливо-теплый взгляд остановился на Фионе. Та, словно чувствуя себя имеющей на Герберта полное право и видя в Деборе соперницу, недовольно скривила губы.
– Фиона, – произнес Герберт, с удивлением отмечая, что рядом с естественной прелестью Деборы поблекла в его глазах даже внешняя красота Фионы, и не находя больше в душе и отголосков былой к ней страсти. – Мы работаем в одной организации… – Он усмехнулся. – Впрочем, я тебе много о ней рассказывал.
Дебора с улыбкой кивнула и пожала Фионе руку.
Та удивленно посмотрела на Герберта.
– Вот как? Много рассказывал? Интересно, что именно? – Она повернулась к Деборе с требовательным выражением на лице.
Дебора внимательнее к ней присмотрелась, с вопросом в глазах взглянула на Герберта, даже, как ему показалось, едва заметно пожала плечами, будто по поводу чего-то недоумевая. И простодушно ответила Фионе.
– Герберт о вас рассказывал многое.
Блондинка так же требовательно посмотрела на Герберта, но он сделал вид, что не заметил этого. Ему стало вдруг до ужаса перед Деборой стыдно. Как долго, сходя с ума по Фионе и не замечая, что она того вовсе не стоит, он изводил страданиями соседку. Как бессовестно пользовался ее добротой и участливостью, дошел до того, что позволил ради его блага устроить этот грандиозный праздник. Им овладело нестерпимое желание тут же отвести Дебору в сторону и попытаться вымолить у нее прощение, сказать, что он вдруг отрезвел и страшно раскаивается. Но она, еще раз почти незаметно пожав плечами, пробормотала «простите, меня ждут» и вернулась к Кейджу.
– Знаешь, по-моему, ты прав, – с неподдельным огорчением произнесла Дебора.
Фрэнсис посмотрел на нее в готовности выслушать. Хорошо, что Элен здесь почти никого не знала, а Герберт был слишком занят какими-то мыслями, и ни она, ни он не стали никому рассказывать о присутствии на вечеринке великого Фрэнсиса Кейджа. К нему не лезли с желанием познакомиться, в его сторону не бросали любопытно-подобострастных взглядов. Словом, он мог позволить себе удовольствие спокойно и расслабленно посидеть в стороне почти незамеченным.
41 
