58 
Сейчас Джорджина мечтала только о горячей ванне, огуречной маске для лица и мочалке из люфы для тела. Но с ванной придется подождать, сначала надо во всем признаться Чарлзу. Если она рассчитывает на совместное с ним будущее, она должна рассказать ему о Джоне. Ей придется признаться в том, что она солгала насчет отца Лекси. И сделать это нужно сегодня. Джорджина побаивалась предстоящего разговора, но, понимая, что его не избежать, стремилась побыстрее разделаться с этой неприятной задачей.
Прозвенел звонок, и она открыла дверь Чарлзу.
– А где Лекси? – спросил он, оглядывая гостиную.
Он выглядел таким уютным и надежным. Посеребренные сединой виски придавали его облику благообразие.
– Я уложила ее спать.
Чарлз улыбнулся и, взяв в ладони лицо Джорджины, приник к ее губам долгим поцелуем. Поцелуем, который сулил больше, чем обычная страсть. Больше, чем соитие на одну ночь. Оторвавшись от ее губ, он заглянул ей в глаза.
– По телефону у тебя был взволнованный голос.
– Да, немного, – согласилась Джорджина. Она взяла его за руки и села рядом с ним на диван. – Помнишь, я говорила тебе, что отец Лекси умер?
– Конечно. Его самолет был сбит в Ираке.
– Понимаешь, я слегка преувеличила… вернее, здорово преувеличила.
Набрав в грудь побольше воздуха, Джорджина начала свой рассказ. Она рассказала, как они с Джоном познакомились семь лет назад, рассказала и о сегодняшнем пикнике. Закончив, она увидела, что Чарлз не очень доволен услышанным, и испугалась, что испортила их отношения.
– Ты могла бы открыть мне правду с самого начала, – проговорил он.
– Могла, но я так привыкла к этой легенде, что уже сама начала в нее верить. А когда Джон опять ворвался в мою жизнь, я подумала, что он скоро устанет от роли отца и мне не придется ничего рассказывать ни Лекси, ни кому-либо еще.
– А тебе не показалось, что он уже устал от Лекси?
– Нет. Сегодня в парке он был к ней очень внимателен, и мы договорились, что на следующей неделе он отведет ее на выставку в Тихоокеанский научный центр. – Она покачала головой. – Сомневаюсь, что он оставит ее в покое.
– А как на тебя будет влиять общение с ним?
– На меня? – удивилась Джорджина и посмотрела в серые глаза Чарлза.
– Он опять появился в твоей жизни. Теперь ты будешь время от времени встречаться с ним.
– Верно. Но ведь и ты общаешься со своей бывшей женой.
Чарлз опустил голову.
– Это совсем другое дело.
– Почему?
Он усмехнулся:
– Потому что я считаю Маргарет чертовски непривлекательной.
Чарлз не сердился. Он ревновал, как и предсказывала Мей.
– А Джон Ковальский, – продолжал Чарлз, – очень привлекательный парень.
– Но и ты тоже.
Он сжал ее руки.
– Скажи честно, предстоит ли мне соперничать с хоккеистом?
– Какая ерунда! – рассмеялась Джорджина, восприняв его слова как полнейший абсурд. – Мы с Джоном ненавидим друг друга. Для меня он то же самое, что зубная боль.
Чарлз улыбнулся и притянул ее к себе.
– У тебя потрясающий способ выражать свои мысли. И это мне тоже очень нравится в тебе.
Джорджина положила голову ему на плечо и облегченно вздохнула.
– Я боялась потерять твою дружбу.
– Значит, вот кто я для тебя? Только друг?
Она подняла к нему лицо.
– Нет.
– Это хорошо, потому что мне нужно нечто большее, чем дружба. – Чарлз нежно поцеловал ее в висок. – Я даже мог бы влюбиться в тебя.
Джорджина засмеялась и погладила его по груди.
– Я тоже могла бы влюбиться в тебя, – сказала она и поцеловала его.
Ей был нужен именно такой мужчина, как Чарлз. Он надежен и благоразумен. При их образе жизни, при их напряженных рабочих графиках они редко остаются наедине. Она вынуждена работать по выходным, а если выпадает свободный вечер, то проводит его с Лекси. Чарлз же не работает по вечерам и выходным, поэтому они встречаются обычно за обедом. А может, пора изменить ситуацию? Может, пора ввести встречи за завтраком? Наедине. В «Хилтоне». В номере.
Джорджина закрыла дверь кабинета, отсекая себя от гула миксеров и болтовни сотрудников. Как и ее дом, кабинет, который она делила с Мей, был полон цветов и кружев. И фотографий. Десятки фотографий висели на стенах. На большинстве из них была Лекси, на некоторых – Джорджина и Мей на выездных обслуживаниях. Еще было три снимка Рея Херона. На двух брат-близнец Мей был сфотографирован в ярких женских нарядах, на третьем он был изображен в нормальном виде – в джинсах и свитере цвета фуксии. Джорджина знала, что Мей тоскует по брату, но она также знала и то, что боль Мей уже не так остра, как раньше. Потому что они с Лекси заняли в жизни Мей то место, что пустовало после смерти Рея. Джорджине Мей стала сестрой, а Лекси – теткой. Такая у них была семья.
58 
