Особенно,... 
103 
Вампирша жадно схватила ее, как проголодавшийся хищник хватает свою жертву. Намотав волосы Порции на руку, она грубо запрокинула ей голову. Валентине до такой степени не терпелось запустить клыки в горло девушки, что она даже не заметила, как Джулиан бесшумно скользнул ей за спину.
Порция еще успела услышать, как зашипела Валентина… а в следующий миг из груди вампирши вырвался вопль ярости и боли. Острые клыки Джулиана впились в ее горло. Тело вампирши разом обмякло, пальцы разжались, и Порция упала на колени, больно стукнувшись коленками о мраморные ступени лестницы.
В первый и, наверное, в последний раз Джулиан не пытался обуздать таившегося в его душе зверя. Порция попыталась закрыть лицо руками, но те не повиновались ей. Сдавленно ахнув, она смотрела, как Джулиан терзает свою жертву. В том, как он насыщался, не было ни тени страсти или желания — одна лишь безжалостная, дикая ненависть и жажда убийства. На глазах у них Джулиан высасывал из Валентины жизнь, отчаянно пытаясь вернуть себе свою бессмертную душу.
Вскоре Валентина перестала биться — ее тело бессильно обвисло в его руках, голова свесилась набок, глаза закатились. Миг — и по телу Джулиана пробежала судорога. Он вскрикнул и замер, точно пораженный молнией. Порция знала, что никогда не сможет забыть выражения его лица в этот момент — мука и безумная радость, отчаяние и восторг, тень смерти, сменившаяся яркой вспышкой новой жизни. Джулиан сдавленно ахнул, грудь его содрогнулась, судорожно приподнялась и опала — изголодавшиеся по воздуху легкие пытались заработать снова.
Порция, завороженная тем, что происходит с Джулианом, даже не заметила, как французские окна в зале вдруг разом распахнулись и огромная комната внезапно заполнилась толпой совершенно незнакомых людей.
Наверное, она бы не скоро пришла в себя, если бы не громовой голос лорда Уоллингфорда.
— Отпусти эту женщину, ты, чудовище! — заорал он. — Смотрите! Я ведь говорил, что мы отыщем его здесь! Сначала он поджег дом собственного брата, и вот теперь это! А ну, дай мне этот чертов пистолет, парень, не то будет слишком поздно!
Оглушенные его рыком, все замерли. На мгновение в зале повисла тишина. Тело Валентины с сухим шелестом рассыпалось в пыль. А в следующее мгновение в зале грянул выстрел.
И снова наступила тишина, какая бывает после оглушительного удара грома. Джулиан бросил удивленный взгляд на свою черную рубашку. На груди его расплывалось пятно, еще более темное, чем шелк, из которого была сшита рубашка. Нахмурившись, он осторожно потрогал его пальцем, потом поднес руку к глазам и потрясенно заморгал, разглядывая испачканную кровью ладонь.
— Ну… будь я проклят… — растерянно пробормотал он, подняв глаза на Порцию. Кривая усмешка скользнула по его губам. — Впрочем, может, и не буду…
Колени Джулиана подогнулись. Порция с криком бросилась к нему, обхватила руками вдруг ставшее невероятно тяжелым тело, помешав ему упасть, но не смогла удержаться на ногах. Они упали вместе, голова Джулиана оказалась у нее на коленях.
В комнате воцарился хаос, но Порция едва ли это заметила. В этот момент для нее не существовало ничего, кроме человека, которого она любила. Она прижала ладонь к его груди, с ужасом и отчаянием глядя на сочившуюся между пальцами кровь.
Взгляд девушки метнулся к лицу Джулиана, и она застыла, потрясенная тем, как неузнаваемо оно изменилось. Вокруг глаз появились новые морщинки, а те, что она успела заметить раньше, стали заметно глубже. В висках засеребрилась седина. Сердце Порции замерло — он снова начал стареть. Значит… он снова стал смертным?! Да, она не могла ошибиться. Как ни странно, этот новый Джулиан казался ей намного красивее прежнего.
Из груди Порции вырвалось рыдание.
— Будь ты проклят, Джулиан Кейн! Попробуй только умереть у меня на руках, и ярость Валентины покажется тебе детской шуткой по сравнению с тем, что сделаю с тобой я! Я… я велю, чтобы на твоих похоронах декламировали Байрона, слышишь?!
По лицу Джулиана прошла судорога.
— Ты же знаешь, меня тошнит от Байрона.
— Конечно, знаю! А ты вдруг объявил, что это твой любимый поэт! Тогда-то я и догадалась, что дело нечисто!
Джулиан с трудом улыбнулся:
— Умная девочка! — Он попытался вздохнуть и закашлялся. — Чертовски не повезло! А я-то надеялся состариться вместе с тобой, — прохрипел он.
— Надеешься избавиться от меня, да? Даже и не мечтай! — яростно прошептала она. — Я стану уписывать за обе щеки сливовый пудинг, к старости чудовищно растолстею и буду пилить тебя из-за твоей трубки. А ты поседеешь, отрастишь брюшко и станешь ворчать, требуя, чтобы я немедленно вернула ее. И мы с тобой будем отплясывать на свадьбе наших правнуков, даже если они придут из-за этого в ужас!
103 
