Особенно,... 
42 
– У тебя точно ничего не случилось? – встревоженно спросила Элоиза, заглядывая подруге в глаза.
Синтия вздрогнула, возвращаясь к реальности, и покачала головой.
– Нет, ничего. Что у меня может случиться?
Элоиза погрозила ей пальцем.
– Смотри, ничего от меня не утаивай. Я тоже умею помогать и сочувствовать, не хуже тебя. – Она перехватила взгляд Синтии, устремленный на ее живот. – Может, ты молчишь, потому что думаешь, будто мне теперь нельзя волноваться? Но я ведь всего лишь жду ребенка! Беременность не болезнь.
Синтия засмеялась.
– Знаю. И ничего от тебя не утаиваю. – Она постаралась придать лицу беспечное выражение.
– А котенка заберешь? Если хочешь, придумай ему другую кличку. К «Берти» он, кажется, еще не привык.
Синтия взяла котенка на руки. Он почти ничего не весил и был настолько мягким и теплым, что захотелось прижать его к щеке и поцеловать в малюсенький нос – черный по краям, а посередине коричнево-розовый.
– Мне нравится и «Берти». По-моему, ему очень подходит.
– Значит, ты согласна? – Лицо Элоизы озарилось светлой улыбкой.
Синтия посадила котенка на ладонь, подняла до самого лица и чмокнула во влажный носик.
– Только… – Элоиза поджала губы и вздохнула. – По-моему, у него ни родословной, ни знаменитых родителей. Насколько я поняла, он из центра для бездомных собак и кошек. Джереми торопился, когда объяснял, но вроде бы он просто ехал мимо центра, вдруг подумал, что я давно мечтала о котенке, зашел и выбрал самого симпатичного. Если это тебя не смущает…
Синтия прижала котенка к груди.
– Не смущает ни капельки. Друзей выбирают не по родословной.
– Для некоторых это очень важно, – сказала Элоиза.
– Только для тех, кому нужен лишний повод покрасоваться, что угодно другое и лишь в последнюю очередь друг, – убежденно произнесла Синтия.
Элоиза на миг задумалась и кивнула.
– Так же и с друзьями-людьми, – пробормотала она. – Тот, кто помешан на престиже и обожает выставляться, никогда не будет знаться с человеком скромного достатка и невлиятельным, пусть он будет хоть самым добрым или умным в целом мире.
– Конечно, – подтвердила Синтия.
– Наша с тобой дружба самая что ни на есть настоящая, – с довольным видом произнесла Элоиза. – Мы познакомились в таком возрасте, когда еще понятия не имеешь ни о выгоде, ни о нужных связях. – Ее лицо вдруг сделалось необыкновенно серьезным. – Знаешь, я, как только узнала, что беременна, сильно изменилась, – призналась она. – Стала задумываться о таких вещах, которые раньше меня не особенно волновали.
Синтия, наблюдая за игрой чувств на лице подруги, улыбнулась краешком рта.
– Теперь я будущая мать, – с чарующей торжественностью произнесла Элоиза. – Когда малыш родится, должна буду помнить каждую минуту: за то, каким этот человек станет, ответственны прежде всего мы с Джереми.
– Разумеется. – Синтия подумала вдруг о том, смогла ли бы она воспитать достойных людей. Они с Энтони…
Что за чушь! Ей стало смешно и больно. И нестерпимо захотелось вернуться в тот день, когда позвонила Лайза, и не брать трубку или категорически не принимать приглашения к Уорренам…
Перестань, велела себе она. Того, что случилось, не изменишь. Надо перетерпеть, перестрадать… И постараться забыть. Хотя бы не зависеть от дурацкого, никому не нужного чувства.
– Как хочется, чтобы у этого человечка были только настоящие друзья, – задумчиво проговорила Элоиза.
– Вы с Джереми корыстолюбием не страдаете, – заметила Синтия, стараясь казаться веселой. – Таким же будет и ребенок. Это закон.
– Вовсе нет! – с жаром возразила Элоиза. – Дети воспитываются не только в семье, но и на улице, и в школе! Сдружится с каким-нибудь охламоном, станет брать с него пример, и тогда, как ни старайся, не привьешь ребенку ничего хорошего.
Синтия рассмеялась.
– По-моему, об этом печься рановато. Сейчас для тебя главное благополучно своего малыша выносить. Не стоит раньше времени тревожиться о том, чего нет. И может, никогда не будет.
– Правильно. – Губы Элоизы растянулись в улыбке.
Синтия взглянула на нее, задумываясь о том, по каким таинственным законам смешливое и ветреное создание вдруг превращается в заботливую мать. И о том, как бы изменила беременность ее, Синтию. Она перевела взгляд на живот подруги, выглядывавший из-под края футболки. Еще совсем плоский.
– А тебе не страшно? – вдруг спросила она. – Жизнь теперь настолько изменится…
42 
