135 
Морган осуждающе покачал головой, разглядывая эту мирную сцену тихого семейного вечера вдвоем. Родители Сабрины очень любили друг друга, и это чувство помогало им сообща преодолевать любые трудности и препятствия. Их связывали полное доверие и взаимное уважение, убежденность в том, что в любых обстоятельствах можно положиться на поддержку и помощь любимого человека. У них было все то, чего нет и не могло быть у Моргана и Сабрины. Великан еще пуще разозлился, захотелось перевернуть стол, сокрушить мебель, осушить до дна бутылку бренди, стоявшую на столе.
— Я так понимаю, что ты видел ее. — Дугал поднялся, вид у него был настороженный.
— Ты мне солгал! — взорвался Морган.
Дугал искоса посмотрел на жену, как бы ища поддержки. Великан окончательно утратил контроль над собой, схватил со стола бутылку, но пить не стал, а швырнул ее в камин. Осточертело наблюдать, как Камероны обмениваются взглядами и перешептываются за его спиной.
Элизабет поморщилась, когда бутылка разлетелась на мелкие осколки, повертела в руках накрахмаленную белоснежную салфетку и аккуратно переложила свой столовый прибор.
— У нас не было выбора. Если бы мы честно признались, что наша милая и добрая дочь превратилась в злобное создание, которое даже мы не узнаем… — Элизабет умолкла, не закончив фразы.
— И вы посчитали, что если бы я знал это, то отказал бы ей в помощи? — спросил Морган, не веря собственным словам.
Тем не менее молчание Элизабет подтвердило его предположение. Дугал опустил руку на плечо жены.
— Теперь вопрос в том, готов ли ты по-прежнему помочь Сабрине? После того как увидел, какой она стала.
Морган пронзил тестя обвиняющим взглядом и охрипшим от обиды голосом ответил:
— В свое время, Дугал Камерон, я ненавидел тебя, но все же уважал, считал хорошим человеком. А вот теперь знаю, что ты ничем не лучше моего родителя. Дергаешь за веревочки, заставляя нас всех плясать под твою дудку. — Он сцепил руки на спинке кресла, насупился и встретил умоляющий взгляд Элизабет. Отказать в чем-либо этой женщине было выше его сил. — Ладно, сделаю за тебя всю грязную работу. Я нажму на Сабрину, заставлю ее бороться с немощью и снова стать самой собой. Только не надо забывать, какой ценой мне придется за это заплатить. Когда я добьюсь своего, она возненавидит меня — не вас, а меня.
С этими словами Морган стремглав кинулся прочь. Камероны остались вдвоем за накрытым столом у огня, и только стук капель за окном напоминал о том, что далеко не все гладко в этом лучшем из миров.
Рэналд спрятался от дождя в карете. Подняв воротник плаща, Морган присоединился к кузену. Одного взгляда в его сторону было достаточно, чтобы Рэналд не стал задавать вопросов и молча отвернулся к окну.
Когда карета отъехала от крыльца и покатила по лужам, подняв тучу брызг, никто не заметил одинокой фигуры, стоявшей на углу улицы.
25
— Ни за что не вернусь! Пусть лучше их светлость выгонит меня! Не могу больше! — Горничная вытерла заплаканные, покрасневшие глаза подолом фартука.
— Послушай, Беа, не говори глупостей, — утешала ее подруга. — Ты же знаешь, что от тебя зависит благополучие твоей семьи. Если тебя выгонят, кто прокормит твою матушку, младших сестер и братьев? О них подумай. — Но ведь это не женщина, а просто чудовище! — Горничная зарыдала, припав к обширной груди кухарки.
Та ласково похлопала горничную по спине, растерянно переглядываясь с прочими слугами, нашедшими прибежище в дымной кухне. Они провели здесь все утро в бесконечных спорах о том, кто станет новой жертвой в логове молодой львицы. Многие начали поговаривать о том, что пора искать другое место, хотя хозяин дома платил хорошо и всегда готов был немного прибавить «за беспокойство».
Кухарка жалобно поморщилась, заслышав звон колокольчика, гневно сверкнула глазами и в сердцах пожелала, чтобы племянница герцога запуталась в шнуре, который постоянно дергала, вызывая слуг, и задохнулась. Грех, конечно, желать смерти ближнему, но капризная калека уже довела всех до белого каления. Колокольчик превратился в орудие пытки, и звон его преследовал слуг, даже когда они отходили далеко от дома, хотя все очень хвалили сына хозяина дома, когда он повесил колокольчик и протянул шнур в спальню, чтобы больная могла при нужде позвать на помощь.
С прошлого вечера, когда у Бельмонтов был бал, больная будто с цепи сорвалась. Едва разошлись гости, она подняла жуткий трезвон и не давала никому уснуть до рассвета. То ей нужны припарки на грудь, то мокрое полотенце на лоб, то требовалось растереть ноги. Ни минуты покоя. Добродушный хозяин дома с раннего утра заперся в библиотеке, куда не проникал шум, его супруга вообще куда-то пропала, а Стивен и Энид прогуливались по саду.
135 
