Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
166 
Аллегра снова заглянула в палату к Сэм. Сестра сидела на краю кровати, Джимми сидел у нее за спиной и растирал ей поясницу. Следуя указаниям акушерки, Джимми даже помог Сэм походить по комнате. Но тут началась новая схватка, и Сэм закричала. Тогда Джимми осторожно приподнял ее и снова уложил на кровать, однако боль усиливалась и Сэм продолжала кричать. Аллегра была глубоко тронута тем, как Джимми заботится о ее сестре, парень проявлял чудеса терпения и выдержки. Схватки продолжались всю ночь, встало солнце, а ребенок, казалось, все еще не собирался появляться на свет. Врач и акушерка говорили, что все идет как положено, хвалили Сэм, но она жаловалась, что больше не выдержит. С каждой схваткой она вцеплялась в руку Джимми и кричала. Аллегра уже думала, что больше этого не вынесет и ей придется уйти, но тут врач наконец разрешил Сэм тужиться. Теперь начиналась настоящая работа, однако Сэм только смотрела на своих родных, на Джимми, на врача и кричала. У нее не осталось сил.
— Я не могу, — все время повторяла она.
— Можешь, Сэм, можешь, — твердо сказал Джимми. — Ну давай же, прошу тебя, ты должна это сделать.
Со стороны они были похожи на двух подростков, поощряющих один другого, но, наблюдая за ними, Блэр видела то, чего не замечала Аллегра: эти двое больше не были детьми, за одну ночь они повзрослели. Теперь это были уже не мальчик и девочка, а мужчина и женщина. Блэр помнила, как рождались ее собственные дети — Пэдди, Аллегра, Скотт, Сэм. С рождением ребенка жизнь женщины необратимо меняется, меняются и отношения с его отцом, между женщиной и мужчиной как бы образуется новая связь. Джимми вел себя так, как будто был отцом ребенка. Он неотлучно находился рядом, поддерживал Саманту как мог. А она не замечала вбкруг никого, кроме Джимми, только он один был ей нужен в эти трудные часы.
Роженице приподняли ноги, она испытывала страшную боль, умоляла не трогать ее и все время хваталась за Джимми. Акушерка велела ей тужиться, но Сэм ее не слушалась. Джимми помог приподнять ей голову и плечи, и тогда Сэм наконец начала делать то, что от нее требовалось. Опять же с помощью Джимми акушерке и врачу удалось уговорить Сэм, и ребенок начал медленно продвигаться. Блэр и Аллегра время от времени выходили из палаты, когда им становилось уж совсем невмоготу видеть страдания Сэм, но Джимми не покидал ее всю ночь. Около девяти утра — Блэр тогда только что в очередной раз вернулась в комнату — все засуетились. В палату вкатили кроватку для новорожденного. Пришли еще две акушерки, врач помогал Сэм, держа ее ноги в приподнятом положении, а Джимми обнимал ее за плечи, помогая вытолкнуть ребенка. Вдруг Сэм издала звук, похожий на хрюканье, и, совершенно обессиленная, повисла на руках у Джимми, но туг же завизжала — началась новая схватка. На этот раз ей не дали увильнуть, акушерки помогали тужиться, и вдруг в комнате раздался совершенно новый звук. Это была музыка жизни — тоненький писк новорожденного, потом громкий крик. Сэм засмеялась со слезами на глазах, Джимми вел себя точно так же.
— О Господи… Господи… Он такой красивый! С ним все в порядке? — От волнения у Сэм прерывалось дыхание.
— Отличный малыш, — сказал врач.
Джимми не мог говорить, но за него все сказал взгляд, обращенный к Сэм. Он постоял рядом, потом поднес к губам руку Сэм и тихо прошептал:
— Я люблю тебя. Ты молодчина.
— Без тебя я бы не справилась.
Сэм устало откинулась на подушки, Джимми склонился над ней и положил младенца рядом с матерью. Сэм подняла глаза на Аллегру, потом посмотрела на Джимми, и они обменялись какими-то странными взглядами. Аллегра и Блэр находились в палате, и Сэм повернула голову так, чтобы видеть обеих одновременно. Саймон и Джефф тоже были в палате и с радостью взирали на здорового мальчугана, который в это время орал во всю мощь своих маленьких легких. Никто не мог смотреть на малыша без улыбки, но Сэм вдруг загрустила. Она с сожалением взглянула на Аллегру и Джеффа. Ей не хотелось причинять им боль, но как бы она ни любила обоих, у нее не было выбора.
— Эл, Джефф, мы с Джимми должны вам что-то сказать. — Она набрала в грудь побольше воздуха и сжала руку Джимми. — На прошлой неделе мы поженились. Нам обоим уже исполнилось восемнадцать, и даже если нам придется самим содержать ребенка, мы хотим оставить его у себя. Аллегра, мне жаль и заплакала. Она разочаровала многих, сначала родителей, потом Уитменов, которые хотели усыновить ее ребенка, теперь вот Аллегру и Джеффа. Однако ни Аллегра, ни Джефф, похоже, не обиделись, оба смотрели на нее с удивлением.
166 
