Особенно,... 
124 
Она встала, нажала на кнопку. Немедленно комната наполнилась звуками лихорадочной итальянской речи. Миранда раздраженно остановила пленку и включила снова, пытаясь сосредоточиться.
Доктор Джонс, мне нужно с вами поговорить. Я давно пытаюсь с вами связаться! Мне никто не верит. Это Ринальди, Карло Ринальди. Это я нашел ее! Я держал ее в руках. Я знаю: она настоящая. Вы тоже это знаете. Газеты пишут, что вы верите в нее. А меня никто не слушает. На таких, как я, внимания не обращают. Но вы – важная персона. Вы – настоящий ученый. Вас они послушают. Пожалуйста, позвоните мне. Нужно поговорить. Мы-то с вами знаем, как оно на самом деле. Надо найти доказательства. А меня никто не слушает! Ваша матушка выставила меня за дверь. Будто я попрошайка или вор. Чиновники думают, что я мошенник. Вы знаете, что это не правда. Давайте объясним им, как они все ошибаются.
Он дважды повторил телефонный номер, после чего голос умолк.
«Этот человек умер, – думала Миранда. – Он просил меня о помощи, а я об этом даже не знала».
– Что такое? – встревоженно спросила Лори, видя, как изменилось ее лицо. – Я ведь по-итальянски умею только спагетти заказывать. Что-нибудь плохое?
– Нет, – прошептала Миранда. – Устаревшие новости. Я опоздала.
Она стерла запись, однако можно было не сомневаться, что этот голос еще долго будет звучать в ее памяти.
Приятно было чувствовать, что инициатива снова в твоих руках. Есть конкретная цель, разработан план. В этом Райан совершенно прав. Действие – вот чего ей не хватало.
Миранда была в реставрационном отделе, когда туда вошел Джон Картер.
– Миранда, я всюду тебя ищу. Добро пожаловать.
– Спасибо, Джон. Я рада, что вернулась. Он снял очки, протер стекла полой халата.
– Ужасно. Я имею в виду, с Джованни. Не могу поверить.
На миг она представила тело, лежащее на полу. Остекленевшие глаза, лужу крови.
– Знаю. У него здесь было много друзей.
– Вчера мне пришлось объявить об этом нашим. В лаборатории стало тихо, как в морге. – Он сокрушенно вздохнул. – Всякий раз, когда Джованни приезжал сюда, он заряжал нас энергией. Все начинали ходить быстрее, громче разговаривать, у людей появлялись новые идеи. Знаешь, что мы придумали? Посадим в его честь дерево в парке. В хорошую погоду мы все ходим туда обедать. Будем смотреть на дерево и вспоминать о Джованни.
– Хорошая идея, Джон. Ему бы понравилась.
– Но сначала я хотел договориться с тобой. Ведь ты – директор лаборатории.
– Считай, что я согласна. Надеюсь, вы позволите мне принять участие в сборе денег?
– Конечно. Ведь мы знаем, что вы с ним были близкими друзьями.
– Да, мы провели вместе немало времени. И здесь, и в «Станджо».
– Он говорил, что я «крючок в заднице», – грустно улыбнулся Картер. – Он имел в виду «колючка в заднице», а я его не поправлял. Мне нравилось. Мы с ним частенько обедали вместе, выпивали бутылочку вина. Он все обещал, что вытащит меня из моей берлоги, познакомит с хорошенькими девчонками. А потом обязательно просил, чтобы я показал ему последние снимки моих детишек. Никогда не забывал.
Голос Картера дрогнул, глаза повлажнели.
– Ну, в общем, я все устрою с деревом.
– Хорошо, Джон. Спасибо.
Миранда тоже отвернулась. Ей было стыдно – как могла она хоть на миг заподозрить, что Картер причастен к преступлению? Это все Райан.
– Мы все тебя ждали, – сказал Картер. – Теперь поработаем вместе.
– Да, я буду заглядывать, но сейчас у меня другое дело.
– Знаю. Выставка итальянского Ренессанса. – Картер смотрел на нее с улыбкой. – Громкая выставка – вот что нам нужно после всех этих неприятностей. Это была отличная идея.
– Да, я тоже так… – Она не договорила, увидев, что в дверях появился детектив Кук. – Извини, Джон. Мне нужно с ним поговорить.
– Да-да, я понимаю. – Он понизил голос:
– Не знаю почему, но этот тип заставляет меня нервничать. Такое ощущение, что он подозревает всех и каждого.
Едва кивнув полицейскому. Картер поспешно вышел, шаркая нечищеными башмаками.
– Что я могу сделать для вас, детектив?
– Классная картинка, доктор Джонс. – Кук, дальнозорко прищурившись, ткнулся носом в холст, доставленный в отдел для реставрации. – Это ведь подлинник, да?
– Да, это Бронзино, итальянский художник шестнадцатого века. Институт очень горд, что заполучил это полотно. Владельцы предоставили его нам для выставки.
– А что это она делает с картиной? – спросил полицейский, кивнув на художницу-реставраторшу.
124 
