Особенно,... 
129 
В правое ухо – три сережки. На кончик носа – круглые очки с розовыми стеклами. Неплохая идея – мир сразу стал гораздо симпатичней.
Гардероб он подбирал долго: тугие ярко-красные штаны в обтяжку, ядовито-желтая шелковая рубаха с широкими рукавами, черные кожаные сапоги со скошенными каблуками.
Чем безвкусней, тем лучше.
В конце концов получился свободный художник, обладающий дурным вкусом. Таких вокруг сколько угодно. Изобразить их манеру говорить, их жестикуляцию и мимику проще простого.
Райан еще раз осмотрел себя в зеркале заднего вида. Развалюху для поездки он взял напрокат. Ехать на этом рыдване было сущее мучение, но дорога была недлинной – всего каких-то шестьдесят миль. Хорошо бы вернуться обратно засветло.
Возле литейного заводика «Пайн-стейт» Райан остановился, вынул из багажника дешевую сумку из искусственной кожи. В ней лежали несколько набросков, которые он позаимствовал у Миранды. Без ее ведома.
Копия «Давида», должно быть, была отлита именно здесь. Другого литейного завода в этом регионе нет. Именно сюда чаще всего наведываются студенты института, изучающие скульптуру.
" Он вынул жвачку, сосредоточенно задвигал челюстями, озираясь по сторонам. Уродливое сооруженьице, ничего не скажешь: кирпичные корпуса, бесформенные железяки, дымящие трубы. Наверняка нарушены условия сохранения окружающей среды. Ладно, не его дело. Не за тем он сюда приехал.
Закинув «конский хвост» за плечо, Райан подхватил сумку и направился к конторе – приземистому бараку с пыльными стеклами.
Для пущей убедительности он покачивал бедрами, что на каблуках было совсем нетрудно.
Что оказалось внутри? Длинный прилавок, на нем какие-то металлические ящики, набитые арматурой, и какие-то непонятные конструкции. На стуле сидела секретарша, листала журнал для домохозяек.
Она взглянула на Райана и поморщилась. Его вид явно не пришелся ей по вкусу.
– Чем могу помочь?
– Я Фрэнсис Кововски, студент Новоанглийского института истории искусств.
Секретарша потянула воздух носом. Видно, ей не понравился запах его цветочного одеколона. Должно быть, подумала: ну и фрукт, душится такой дрянью.
– И что с того? – недружелюбно спросила она.
– Тут вот какое дело… – Он сделал шаг вперед, застенчиво похлопал ресницами. – Кое-кто из наших ребят отлил у вас свои работы. Понимаете, я учусь на скульптора. В институте я недавно, раньше учился в другом месте.
– Что-то вы староваты для студента. Райан потупился, смущенно пробормотал:
– Что поделаешь… Все деньги копил. Не мог себе раньше позволить…
Вид у него был несчастный и смущенный – то, что надо. На секретаршу подействовало.
– Понятное дело. Ты чего пришел-то? Хочешь заказать какую-нибудь работу?
– Да. Я тут наброски принес… Хочу узнать, правильно ли я все сделал. – Слегка приободрившись, «студент» открыл сумку. – Один из наших парней сделал у вас маленькую бронзовую статуэтку. Только не может вспомнить имени литейщика. Вот как она выглядела. Это Давид.
– Давид, который с Голиафом? – Секретарша взглянула на рисунок. – Отличная работа. Сам рисовал?
– Да, – просиял художник. – Хочу найти, кто делал отливку, и договориться с ним, чтобы поработал на меня. Времени-то прошло немало – года три.
– Три года? – наморщила лоб секретарша. – Давненько.
– Я знаю. – Райан жалобно шмыгнул носом. – Но для меня это важно… Мой приятель говорит, что мастер был – первый класс. Статуэтка получилась идеально. К тому же мастер знал, как работали старые итальянские мастера, знал все формулы, все приемы. Получился настоящий шедевр – хоть в музей ставь.
Он достал другой, рисунок, на котором была изображена «Смуглая Дама».
– Я столько сил вложил в эту работу. Прямо выдохся весь. Глядите, как получилось.
Его глаза зажглись горделивым блеском.
– Отлично! – похвалила секретарша. – Просто замечательно. Тебе, парень, нужно продавать свои рисунки. Ей-богу.
– Вообще-то я подрабатываю, рисую портреты, – доверительно произнес он. – Но меня это не интересует. Просто на хлеб зарабатываю, и больше ничего.
– Уверена, ты добьешься успеха.
– Спасибо. – Он чуть не прослезился. – Знаете, как нелегко мне это дается. Столько ударов, столько разочарований. Иногда хочется сложить руки, отступиться, и будь что будет…
Он взмахнул рукой, словно не мог справиться со своими чувствами. Секретарша сочувственно покивала, протянула ему салфетку.
129 
