Особенно,... 
32 
– Нет.
Эми снова отвернулась, не желая уточнять, что означает это «нет», и подвергать себя риску снова встречаться с его золотисто-карими глазами. Она сказала себе, что ей давно пора научиться сдерживать неистовое сердцебиение, начинавшееся у нее всякий раз, когда Лайам делал какой-либо даже отдаленный намек не отношения, выходящие за рамки деловых. Ведь, в конце концов, что такого он сказал? Что у него нет срочной работы?
Она лихорадочно старалась придумать какой-нибудь нейтральный ответ, позволяющий продолжить ни к чему не обязывающий разговор.
– Какая здесь холмистая местность, – произнесла она наконец. – Ничего похожего на плоские равнины тех мест, где я выросла.
– Вы правы.
Эми была благодарна, что в его ответе не слышалось ни следа насмешки над ее банальным замечанием.
– Мы поедем другой дорогой, – добавил он. – Свернем со скоростной магистрали вон у того знака и поедем окольными дорогами. Там вы увидите, что и дома здесь тоже выглядят иначе, а не только природа. Даже новостройки здесь не такие, как в Чикаго и его окрестностях.
– Как красиво! – воскликнула она, с удовольствием глядя по сторонам, когда они свернули с магистрали и направились по ухоженному неширокому шоссе. – Некоторые из домов кажутся довольно старыми. Как вы думаете, может, они сохранились еще с колониальных времен?
– Не исключено, – пожал плечами Лайам. – Впрочем, едва ли. В Коннектикуте совсем мало зданий, построенных в семнадцатом и восемнадцатом веках. Однако гостиница, в которой я просил вас забронировать места, действительно старой постройки, ей около двухсот лет.
– Неужели настоящий постоялый двор?
– Да, один из старейших в этой местности. Нынешние владельцы очень бережно обошлись с самим зданием и внутренней обстановкой. Они проделали потрясающую работу, маскируя канализацию и электропроводку, чтобы не нарушать атмосферу колониальной эпохи. В этой гостинице можно принять горячий душ и в то же время лечь спать на старинную кленовую кровать с балдахином.
– Надеюсь, что старинные кровати не слишком жесткие, – заметила она. – Я не в большом восторге от соломенных матрацев, бывших в ходу в девятнадцатом веке.
– Никакой соломы, – заверил Лайам. – Даю гарантию.
Он свернул на узкую извилистую дорогу, упирающуюся в красивую изгородь и ажурные металлические ворота, за которыми виднелся большой каркасный дом, какие обычно строились в Новой Англии: с узкими окнами и двумя высокими трубами с обеих концов крыши.
– Все выглядит слишком красиво, чтобы быть настоящим. Просто картинка! – восторженно воскликнула Эми. – А какой потрясающий цветник, тут даже цветут розы, а ведь только начало июня! Это какое-то чудо!
– Я интересовался у хозяев, в чем заключается этот секрет, но они не выдали его. Вероятно, все дело в том, что фасад здания обращен на юг.
С этими словами Лайам достал из багажника их сумки и направился к входу.
– Здесь подают только завтраки, так что отметимся, что мы прибыли, и куда-нибудь съездим. Мне хочется навестить свой старый университетский кампус – он расположен тут неподалеку. Мне кажется, что вам он тоже понравится.
Эми быстро распаковала свои вещи и наспех приняла душ, чтобы освежиться после дороги. Она прихватила с собой нарядов больше, чем требовалось, отчасти из-за того, что ей приятно было видеть в шкафу много новой и красивой одежды, ждущей своей очереди. Выбрав небесно голубую юбку и белую блузку с низким вырезом, она поправила макияж и собрала на макушке волосы в свободный узел.
В ее номере находилось старомодное высокое зеркало в резной раме, и когда Эми увидела в нем свое отражение, то застыла, заметив возбужденный блеск в собственных глазах, который вовсе не следовало видеть Лайаму Кейну.
Пошарив в сумке, она нашла темные очки и с облегчением надела их, радуясь, что яркий солнечный свет дает ей удобный повод скрыть глаза, выдававшие ее состояние. Она как раз закончила сборы, нанесла капельку духов за уши и на запястья, когда раздался стук в дверь.
Когда она открыла, Лайам прищурил глаза, но догадаться, о чем он думает, было невозможно.
– Готовы? – поинтересовался он. – Как вы устроились? Номер вам понравился?
Эми молча кивнула, боясь, что, если заговорит, голос выдаст ее так же, как и глаза.
Его волосы были влажными после душа, он переоделся в темно-зеленую трикотажную рубашку, не потрудившись застегнуть пуговицы. Сжимая ручку сумочки, она обнаружила, что у нее вспотели ладони. Она украдкой вытерла их, злясь на себя за то, что не в состоянии владеть собой. Боже, ее реакция на Лайама Кейна становится все более нелепой с каждой минутой! Ведь перед ней тот же самый мужчина, с которым она работала день за днем на протяжении пяти недель. К тому же это ее злейший враг!
32 
