Особенно,... 
65 
Нина попробовала было взяться за чтение книги, которую купила тут же в отеле, в книжном киоске, но сдалась, осилив всего несколько глав. Молчание Пресслера действовало ей на нервы. Боже, как это неестественно — провести целый день вместе с человеком в гостиничном номере и не проронить ни слова. Бог свидетель, она пыталась его разговорить.
— Скажите, Леон, вы давно работаете в полиции? — спросила она.
— Да, мэм.
— И как работа? Вам нравится?
— Да, мэм.
— А вам иногда бывает страшно?
— Нет, мэм.
— Что, прямо вот никогда-никогда?
— Иногда.
«Уже лучше», — подумала она.
Увы, офицер Пресслер пересек комнату и уставился в окно, демонстрируя явное нежелание продолжать разговор.
Нина отложила книгу и в очередной раз попыталась завязать диалог.
— Наверно, это поручение слишком скучное для вас? — спросила она.
— Нет, мэм.
— А по-моему, это скучно — сидеть весь день в отеле и ничего не делать.
— Никогда не знаешь, что может случиться в следующий момент.
— Уверена, вы готовы к любым неприятностям. — Она вздохнула, потянулась за пультом. Вдруг ей повезет с телепрограммой? Минут пять она щелкала пультом, но, не найдя ничего интересного, выключила телевизор. — Я могу позвонить? — спросила она.
— Боюсь, что нет, — ответил Пресслер и покачал головой.
— Я просто хочу позвонить на работу, предупредить старшую медсестру, что не смогу заступить на смену на следующей неделе.
— Детектив Наварро сказал: никаких телефонных звонков. Так надо для вашей безопасности. Он специально оговорил этот момент.
— И что же еще вам сказал наш добрый детектив?
— Что я должен внимательно следить за обстановкой. Ни на минуту не ослаблять внимание. Потому что даже секунды беспечности порой хватает, чтобы что-то случилось. А если с вами что-то случится… — Он замолчал и нервно закашлял.
— Что такое?
— Он, ну… шкуру с меня спустит.
— Что ж, неплохая мотивация.
— Он не со зла, просто хотел предупредить, чтобы я смотрел в оба. Не то чтобы я мог позволить чему-то с вами случиться. Я слишком многим ему обязан.
Нина удивленно посмотрела на Пресслера. Он все еще стоял у окна и внимательно смотрел на улицу.
— Что вы хотите этим сказать? Чем вы ему обязаны?
Офицер Пресслер продолжал смотреть в окно. Он так и стоял, как статуя, как будто не мог оторвать взгляда от улицы.
— Это было пару лет назад. Я тогда вел дело о домашнем насилии. Мужу жертвы не понравилось, что я сую нос не в свои дела. И он стрелял в меня.
— О боже!
— Я по рации вызвал подмогу. Наварро приехал первым. — Пресслер повернулся и посмотрел на нее. — Надеюсь, вам понятно, как сильно я ему обязан, — добавил он и снова отвернулся к окну.
— Вы его хорошо знаете? — непринужденно спросила Нина.
Пресслер неопределенно пожал плечами:
— Он отличный полицейский. Но слишком замкнутый. Не думаю, что кто-то вообще его хорошо знает.
«В том числе и я», — подумала Нина. Она вздохнула и снова включила телевизор и принялась щелкать каналами: на экране мелькали мыльные оперы, телевизионные судебные заседания и чемпионат по гольфу. Она едва ли не физически ощущала, как от напряженных размышлений у нее закипает мозг.
Интересно, что сейчас делает Сэм, подумала она. И тотчас же с горечью отбросила эту мысль подальше. Сэм Наварро сам себе хозяин. И этим все сказано.
Ей тоже нужно быть самой собой.
Интересно, чем сейчас занимается Нина? Сэм пытался не думать об этом и сосредоточиться на совещании, но всякий раз его попытки терпели крах и мысли снова уплывали к Нине. Ее безопасность не давала ему покоя. Леону Пресслеру он доверял, как самому себе. Этот молодой полицейский умен, надежен и обязан ему жизнью. Если можно кому-то доверить заботу о Нине, так это Пресслеру.
И тем не менее его не оставляло легкое беспокойство. И даже страх. Верный признак того, что он утратил объективность, лишился способности логично мыслить; чувства взяли над ним верх. Причем настолько, что это стало сказываться на его работе не самым лучшим образом.
— …лучшее, что мы можем сделать? Сэм?
Вопрос моментально вернул его на грешную землю. Сэм встрепенулся, вместо Нины перед глазами возник Эйб Куперсмит.
— Простите, сэр?
Куперсмит вздохнул:
— Где ты, черт побери, витаешь, Наварро?
— Извините, я на мгновение расслабился и отвлекся.
65 
