27 
— Ренато, ради бога, остановись! — Бернардо пришлось приложить все свои силы, чтобы оттащить Ренато.
— Убирайся отсюда! — прорычал Ренато. — И не попадайся больше мне на глаза!
— Иди к черту! — выругался Лоренцо. — Почему нельзя было держаться подальше от меня и Хизер?
— Уходи, ради бога! — сказал Бернардо. — Не хватало только, чтобы вы здесь друг друга поубивали.
Лоренцо с горечью посмотрел на Ренато и ушел. Бернардо ради безопасности держал брата, пока дверь не закрылась.
— Черт с ним! Отпусти меня, — приказал Ренато, и Бернардо тут же подчинился. — А что ты здесь делаешь? Почему ты не со своей дамой?
— Я могу подождать, — ответил Бернардо. — Она стоит того.
— Ты хочешь сказать, что в этой семье все же будет свадьба?
— Надеюсь. Но больше об этом никто не должен знать. — Бернардо одарил брата одной из своих нечастых улыбок. — Как глава семьи, ты одобряешь?
— А если нет, это что-то меняет?
— Конечно, будет не очень приятно. Но это меня не остановит.
— Раз она того стоит, я даю тебе свое благословение. Ты удачливый человек.
— Знаю. Но все не могу в это поверить. Я подсознательно жду, что какая-нибудь ерунда все испортит.
— Не будет никакой ерунды… По крайней мере, один из нас должен познать счастье в любви, — тихо прибавил Ренато.
Они чокнулись. Потом Бернардо сказал с некоторой неловкостью:
— Лоренцо все же наш брат.
— Я знаю.
— Думаю, ты должен быть более внимательным.
— К нему?
— Нет. К себе. Спокойной ночи.
Он вышел, не сказав больше ни слова. Оставшись один, Ренато безуспешно пытался справиться с охватившим его состоянием жуткого напряжения. Он отставил недопитый стакан виски в сторону. Напиться — это не выход. Сон — тоже не выход.
Он с силой ударил рукой по столу, сознавая, что вообще не может найти выход из сложившейся ситуации. Все началось с того самого вечера, когда он познакомился с молодой женщиной, пославшей его к черту со всеми его деньгами. Он восхищался ею, но настолько привык устраивать жизнь по-своему, что не заметил, что на этот раз произошло что-то непонятное. Следующим безумным шагом было то, что он сам толкнул ее на брак со своим братом.
Тайное стало явным, когда было уже слишком поздно. Это произошло накануне свадьбы, когда любой человек чести был бы уже связан по рукам и ногам. Ее беззащитность тронула его сердце. Такого с ним никогда не случалось прежде. Он предложил ей братскую помощь, с горечью сознавая, что больше ничего сделать не может.
То, что произошло в церкви, казалось, разрешило проблему. Но в его ушах продолжал звучать голос молодой женщины, шептавшей в ночи: «Я только хотела сказать, как сильно я люблю тебя… люблю тебя… люблю…»
Женщины всегда влюблялись в Лоренцо и продолжали любить, даже потеряв всякую надежду на взаимность. И дело было не только в его привлекательной внешности и мягком характере. В нем было что-то, что притягивало и очаровывало женщин.
И существовал противоположный тип мужчин, к которому принадлежал он, Ренато.
Все зло исходило от него. Он разрушал все, к чему прикасался.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Анжи пора было уезжать. Она задержалась на несколько дней, чтобы поддержать подругу, но теперь ей надо было возвращаться в Англию на работу. Но Хизер была уверена, что подруга скоро вернется на Сицилию.
Глубокое и сильное чувство к Бернардо преобразило Анжи. Такого она никогда прежде не испытывала. Было видно, что и Бернардо отвечает ей взаимностью. Хизер была уверена, что до отъезда Анжи они объявят о помолвке.
Но когда она зашла в комнату, то почувствовала, что что-то произошло. Анжи разъяренно упаковывала чемоданы. По ее лицу было видно, что она изо всех сил старалась не заплакать.
— Дорогая, что случилось? — спросила Хизер, обнимая Анжи за плечи. — Вы что, поругались?
— О, нет, мы не поругались, — горько ответила Анжи. — У нас нет причин ругаться. Он просто спокойно и вразумительно объяснил мне, почему он скорее умрет, чем женится на мне.
— Но… он же обожает тебя. В чем же дело, если вы любите друг друга?
— Я тоже так думала. Но любви оказалось недостаточно. Он говорит, что любит меня. Он говорит, что никогда не полюбит никого другого. Но наша свадьба невозможна.
— Но… почему?
— Бернардо сицилиец, — ответила Анжи. — И традиции, и обычаи его страны тяготеют над ним. Он не из нашего времени. Его гордость имеет для него большее значение, чем я. Поэтому я уезжаю. И, пожалуйста, Хизер, давай прекратим этот разговор, потому что я больше не выдержу.
27 
