1

Англия, 1298 год

Ровена лежала в пахучей траве торфяника, пристроив подбородок в сгибе своей руки. Она так долго была неподвижна, что совсем рядом с ней спокойно сидел заяц, будто она была просто частью леса. Неожиданно шапка съехала ей на глаза, и это легкое движение вспугнуло зайца, пустившегося наутек. Ровена тихо обругала его и, поднявшись на колени, встряхнула головой, возвращая шапку на место. Изжаленными крапивой пальцами она повытаскивала колючки, вцепившиеся в ее верхнюю тунику. Напрасно она торчала тут несколько часов, притворяясь чуть ли не деревом, надеясь приучить к своему присутствию зайца, теперь прытко скакавшего туда, где уже розовело закатное небо. Впрочем, одному богу известно, зачем ей это понадобилось.

Она погрозила кулаком убегавшему зверьку, досадуя на свою неудачу. Потом засмеялась — не все ли равно — и поплелась в направлении замка Ревелвуд, где ее ожидали восемь голодных братьев, обреченных теперь на еще больший голод. Охота не удалась, ловушки были пусты, а зайца голыми руками не возьмешь.

Ровена была единственной женщиной в семье. Семь родных братьев, один двоюродный, а также отец с его пристрастием исчезать часто и надолго. Ей потребовалось много времени и изобретательности, чтобы убедить семью в своем полном равнодушии к живописным гирляндам паутины, украшающим мрачные залы их разрушающегося замка Ревелвуд. Ровена очень рано поняла, что избежать постоянной нудной работы на восьмерых мужчин можно, лишь став отвратительной кухаркой, но умелой охотницей. Она немедленно взялась за решение этих двух задач, получив в результате своих усилий свободу бродить целыми днями по диким, заросшим травой торфяникам, предоставив братьям долбить каменистую землю огородов Ревелвуда.

Расставив для равновесия руки — в которых на этот раз не было добычи, — Ровена прыгала с камня на камень, перебираясь через сверкающий поток вблизи замка. Фредди Маленький уже, наверное, готовит вертел для дичи, которую она не принесет. Этот ее самый младший брат спасал семью, обреченную без кухарки на существование в лучшем случае на сырой капусте. Свое неравнодушие к очагу Фредди Маленький обнаружил еще в младенческом возрасте, когда добрался первыми неуверенными шажками до пустого очага, где тут же и провалился в запыленный котел. Его гулкие крики отдавались эхом по всему замку, пока самый старший из братьев Ровены, Фредди Большой, не выудил его оттуда.

А с одинаковыми именами вышло так. Мертвецки пьяный по причине рождения своего самого младшего сына отец тут же назвал красненького, вопившего во всю глотку младенца Фредериком, так же, как он в свое время назвал Фредериком своего первенца.

В последующие годы отец с умилением хвастал, как он назвал ребенка Родериком в честь своего старшего сына, бывшего первым плодом его чресл и любимого им поэтому сверх всякой меры. В такие моменты Ровена обычно подталкивала его тихонько и шептала ему на ухо, что имя обоих братьев Фредерик. Он в ответ невозмутимо пожимал плечами, улыбался и вновь поднимал свой кубок.

Под каблуками Ровены хрустела сухая трава. Сумерки позднего лета сгущались вокруг нее в лиловую, цвета лаванды, дымку, мягко напоминавшую ей о долгих праздных часах, которые она провела в этот день, бегая по лужайкам, пересвистываясь с жаворонками и выслеживая на краю леса большеглазую олениху. Вернутся домой с пустыми руками значило признать перед всеми бесполезность ушедшего дня и удовлетвориться ужином из вареной репы, уже третьим на этой неделе.

  2