Особенно,... 
9 
Одежда Ровены намокала все больше. Это неприятное ощущение только сильнее раздуло пламя ее негодования.
— Вы утопили бы меня, как котенка, милорд, или в вас еще осталась капля сострадания?
— Почему ты не попросила остановиться?
— Можно подумать, вы бы это сделали. — Ровена с трудом перевела дыхание.
— Разумеется, сделал бы.
Ровена отвела глаза и отвернула лицо в сторону, чтобы скрыть свое очевидное недоверие. Зачем зря раздражать этого человека.
— Как этот бойкий петушок, ваш отец, умудрился взрастить такое трусливое потомство? — сказал он вдруг, поднимаясь и затыкая кожаную флягу за пояс.
— Мы вовсе не трусливые, — возразила она. — Вы не имеете права называть нас так.
Рыцарь перешагнул через ручей и присел на корточки перед нею.
— Твой отец сражался когда-то. Разве он разучился владеть мечом?
Глаза Ровены сверкнули.
— Папа пришлось отложить оружие не по своей вине. Он сильно хромает после раны в свирепой битве с дьяволами Уэльса.
— Дьяволы, действительно, — хмыкнул Гарет. — А что же те шесть взрослых парней, твои братья? Они позволили мне уйти, забрав тебя, и даже не попытались освободить сестру. Ты не считаешь это трусостью?
— Вы могли бы убить каждого из них, разве не так?
Он пожал плечами:
— Возможно.
— Значит, это не трусость. Они поступили разумно.
Угрюмая маска на лице рыцаря растворилась в искреннем смехе, смягчившем черты его лица, ставшего на короткий миг по-юношески живым.
— Я боюсь, что разум — единственное качество, которого им не хватает еще больше, чем смелости. Кто был тот пухлый, с трубой? Я боялся, что он заколет меня ею.
— Это Ирвин.
Ровена пыталась найти слова, которые стерли бы самодовольную ухмылку с этих надменных губ, но, начав говорить, поняла, что выбрала не то, что нужно.
— Мы помолвлены с Ирвином. Раздался новый взрыв смеха. Ровена заторопилась, продолжая: — Он — мой двоюродный брат. Отец знал, что не сможет дать мне приданого, вот и решил помолвить нас пораньше, чтобы избавить меня от смущения потом.
— Я чувствую, что ему это не удалось.
Ровена вздохнула, не замечая всей нелепости обсуждения сердечных дел с этим суровым незнакомцем, сидя чуть ли не по пояс в воде.
— Ты любишь этого Ирвина?
— Я чувствую привязанность к нему. Он всегда был рядом со мной…
— Как верная гончая? — подсказал он. Коротко кивнув, она призналась:
— Я скорее полюбила бы жабу.
— Демонстрация его чувств, там, возле замка, показалась мне довольно искренней. Разве это не тронуло твоего сердца?
Она помотала головой:
— Вы не знаете Ирвина. Он, наверное, всю жизнь ожидал такого случая. Почти несбыточная мечта — выразить свои поэтические чувства перед королевской знатью.
Улыбка вновь появилась на губах сидевшего перед нею мужчины. Он коснулся пальцем ее щеки, рассматривая очертания ее лица, смягченные лунным светом. Ровена, неожиданно насторожившись, смотрела на него.
— Я сражался бы до смерти, чтобы не дать моей невесте попасть в руки такого человека, как я, — пробормотал он. Его палец двинулся дальше по ее лицу, пройдя по контуру губ.
Сердце Ровены учащенно забилось. Она попыталась улыбнуться, но беспокойство, вызванное его словами, не оставляло ее. Гарет пристально смотрел на нее. Последние следы недавнего веселья исчезли с его лица. Ровена подвинулась, с тревогой осознавая свою беззащитность. Мало того, что она лежит в ручье и ее намокшая одежда сковывает движения, у нее еще и руки связаны. Что намеревается делать этот загадочный незнакомец, наклонившийся над нею?
Он взял измятую шапку из ее рук. Надев ее Ровене на голову, тщательно подоткнул под нее каждую прядь мягких льняных волос.
— Если ты намерена отдыхать таким образом в потоках, как своенравная нимфа, надевай, пожалуйста, свою шапочку, чтобы не привлекать своими волосами возможных похитителей.
Он поднял ее на ноги и развязал ей руки. Вода продолжала стекать с нее, одежда липла к телу. Он молча оседлал коня.
Ровена с надеждой улыбнулась.
— Я думаю, что папа уже получил хороший урок, и прекрасно смогу найти дорогу домой отсюда.
— Ты сядешь со мной или мне снова связать тебя? — Рыцарь глядел на нее сверху, и взгляд его был суров.
Она подошла ближе. Весьма внушительный конь не казался столь уж огромным под спокойно сидевшим на нем всадником.
— Вы хотите, чтобы я ехала с вами? — спросила она очень тихо.
9 
