Лёгкий, ненавязчивый романчик 
158 
— Так он написал на своей визитной карточке. Здравствуй, Фридрих!.. Прости меня, пожалуйста, у меня здесь совсем голова кругом пошла...
— Я слышу. Не нервничай. Я не могу немедленно позвонить в Вашингтон одному своему приятелю-конгрессмену — сейчас в Америке еще очень раннее утро, и он скорее всего еще спит. А ночью — нашей, мюнхенской ночью — я позвоню ему и посоветуюсь с ним по всем твоим проблемам. О’кей?
— О’кей... — тихо сказал я. — А это удобно?
— Что? — не понял Фридрих.
— Звонить конгрессмену...
— Удобно. Мы с ним когда-то вместе кончали университет в Гарварде. Делай, пожалуйста, свои дела спокойно и без лишней экзальтации. Тебе еще нужно найти своего больного приятеля-шофера.
— Да, — сказал я.
Сердце мое разрывалось между Мюнхеном и Петербургом.
— Вот и ищи. А завтра в это же время, пожалуйста, позвони мне и Тане. Хорошо?
— Хорошо... — еле выговорил я, и слезы сами потекли у меня из глаз.
Ну что я за слабак стал?! Так бы сам себе и набил морду!..
— Бис морген, Фридрих, — сказал я. — До завтра, Танечка,
И сам нажал кнопку отключения. Митя спрятал телефон в сумку, осторожно погладил меня по голове.
— Я слышал, они с тобой вроде не по-нашему разговаривали? — уважительно спросил он.
— По-немецки, — ответил я.
— Ну ты даешь!.. — В голосе Мити я услышал интонации Водилы. — А еще по-какому можешь?
— По-всякому.
— И по-английски?!
— И по-английски.
— Тогда-то что?! — радостно воскликнул Митя. — Тогда тебе прямо туда и надо! Хули здесь-то делать, пропади оно все пропадом! Мог бы я, как ты, по-всякому — хер бы меня кто тут увидел! Куда едем, командир?
— Давай, Митя, сейчас на Невский. Там где-то один мой друг живет...
* * *
По дороге я коротко рассказал Мите про моего Водилу., признался в том, что не знаю ни его имени, ни фамилии, ни точного адреса, но очень-очень его люблю! И что мне обязательно нужно сообщить ему, что он целиком и полностью оправдан в том кокаиновом деле. А если наши продолжают еще здесь катить на него бочку, то я позвоню в Мюнхен одному Человеку, с которым мы только что разговаривали, моему старшему другу, — он свяжется с самим Полицейским министром Баварии, а тот, в свою очередь, с нашими органами, и еще посмотрим, кто от этого всего выиграет... Как бы кое-кому из наших русских по шапке не надавали!
— Ох, Кыся! — весело рассмеялся Митя, — Знаешь, кто ты? Ты — Кот-идеалист. Я тебе так скажу: наши сейчас никого в мире не боятся. На нас управа: одна — доллар! И так — снизу доверху... Ладно. Задержишься здесь на месячишко — все сам поймешь. Как мы твово дружка-то искать будем? Ты об этом подумал?
Я смутился. Точного плана поисков Водилы у меня еще не было. Честно говоря, я надеялся на случайность. Дескать, Митя посидит в машине, подождет меня, а я часок покручусь там по дворам, поговорю с Котами и Кошками. И так дня за три-четыре, может, и найду своего Водилу...
Когда я, запинаясь от сознания идиотизма такого плана, предложил этот вариант поиска Водилы, Митя посмотрел на меня с нескрываемым презрением.
— Чокнутый, что ли? — сказал он. — Ты от того, что своего Шуру в Америку упустил, совсем головкой тронулся! Кто ж так ищет?! Что это за самодеятельность?! Так и за десять лет не управишься. Нет, браток, эту позицию мы с тобой малость переиграем — ты мне счас хорошо опишешь своего Водилу, сам посидишь в машине, а я со своей милицейской ксивой разыщу там ихнего участкового и покалякаю с ним по-свойски. Понял?
— Спасибо тебе, Митя, — сказал я.
— «Спасибом» не отделаешься! — засмеялся Митя. — Будешь в Америке — пришлешь мне вызов... Не боись, шучу я так.
* * *
Полтора часа спустя, в быстро сгущающейся темноте и поздно зажигающихся фонарях, мы с Митей подходили к дому Водилы.
Я сидел в сумке и без жилетки, чтобы Водила мог меня сразу узнать. Сумку на плече нес Митя, а в руке держал бумажку со всеми Водилиными данными. Впервые услышанные мной фамилия и имя Водилы оказались мне настолько чуждыми и непривычными, что нет смысла их здесь даже называть. Для меня он так навсегда и останется Водилой — дай Бог ему здоровья!..
От Мити попахивало водкой, луком и котлетами. Это он дома у участкового уполномоченного милиционера за компанию принял.
Участкового он нашел с большим трудом. Ходил, по дворам, спрашивал, пока не наткнулся на какую-то разбитную бабешку, которая сразу же сказала:
— А, Витька наш? Так он уж поди лыка не вяжет. Счас сколько?
158 
