45 
— Это… нечестно! — прошептала Карина.
— Нечестно? — переспросил граф. — А то, что мне в моем собственном клубе говорят, что если малейшая сплетня о вашей выходке дойдет до королевского двора, меня все осудят, это, по-вашему, честно?
— Не может быть! — воскликнула Карина.
— Может, — резко ответил граф. — И во времена правления прежнего короля на такие поступки смотрели неодобрительно, а теперь их и вовсе не потерпят.
Карина молчала, и граф продолжал:
— Когда мы обвенчались, вы обещали вести себя осмотрительно, а сегодня я стыжусь, стыжусь своей жены! Мне стыдно, что графиня Дроксфорд вела себя как простолюдинка! — Граф сказал это, не повышая голоса, и оттого его упрек прозвучал резко и несправедливо. Карина побледнела, но продолжала храбро смотреть на него. — Черт бы вас побрал! — воскликнул граф. — Неужели вы не понимаете, о чем я говорю!
Говоря это, он непроизвольно взмахнул правой рукой, и Карина вся сжалась, ожидая, что он ее ударит, и закрыла лицо руками. Она сделала это инстинктивно и почти в то же мгновение выпрямилась, но ее жест так поразил его, что он замолчал.
Он вдруг увидел, какая она маленькая и беззащитная. Хрупкая девочка с огромными зелеными глазами на бледном лице. И то, что она испугалась и отпрянула, живо напомнило ему о жизни Карины с отцом.
— Боже мой, неужели вы думаете, что я мог бы вас ударить? — резко спросил он.
Она ничего не ответила. Граф подошел к окну и стал смотреть в сад.
Его гнев остыл. Карина еще такая юная, думал он.
Вероятно, искушение показать, как она умеет править, было слишком велико. Но она все-таки выиграла! Выиграла великолепно! Чувствовалось, что она не только опытная наездница, но и наездница, обладающая своим неповторимым стилем.
Граф стоял у окна, щурясь от солнечного света, а перед глазами стояло бледное, испуганное лицо его жены, уклоняющейся от удара.
— Лучше бы… вы меня… ударили… чем так со мной… разговаривать, — послышался тихий голос.
Мгновение граф боролся с остатками гнева, потом обернулся.
— Я не это имел в виду, Карина… — начал было он, но в комнате уже никого не было.
Он остался один.
Два часа спустя в дверь спальни Карины кто-то постучал.
— Кто там? — спросила она.
— Извините, миледи, приехал сэр Гай. Он спрашивает, поедет ли Ваше Сиятельство кататься.
— Передайте сэру Гаю, что я спущусь через пять минут, — ответила Карина.
Но прошло в два раза больше времени, прежде чем она, в белом платье и шляпке из легкого белого муслина, сбежала по парадной лестнице.
Сэр Гай с трудом сдерживал горячих коней, но, улыбнувшись, помог ей сесть в коляску, и они поехали в северном направлении, в парк, в котором в это время дня было мало народа.
— Вы плакали, — сказал он, когда они уже проехали некоторое расстояние.
Карина вспыхнула. Она-то думала, что с помощью огуречного сока ей удалось скрыть следы слез.
— Почему вы не остановили меня, когда я принимала этот глупый вызов? — спросила она несчастным голосом.
— Элтон разозлился! — воскликнул сэр Гай. — Я так и думал.
— Вы… не предупредили меня.
— Моя дорогая, а что я мог сделать? — спросил сэр Гай. — Раз уж вы приняли вызов, вы не смогли бы взять сбои слова назад. Просто я надеялся, как и вы, что он ничего не узнает.
— Да, я на это надеялась, — ответила Карина. — Но в клубе нашелся кто-то, кто рассказал ему обо всем. — Она печально вздохнула. — Ну почему я такая дурочка? Теперь я понимаю, что зря ввязалась в эту историю, но в тот момент я не могла слушать, как эта женщина хвастается.
Сэр Гай ничего не ответил. Они молча доехали до северного берега речушки Серпентайн. Там он остановил лошадей под развесистыми ветвями дерева и взглянул на Карину.
— Давайте я увезу вас, Карина, — сказал он.
Она посмотрела на него широко раскрытыми от изумления глазами.
— Что вы хотите этим сказать?
— То, что сказал! — ответил он. — Вы можете участвовать в каких угодно скачках, танцевать где угодно, хоть на крыше собора Святого Павла! И все, что бы вы ни делали, Карина, приносило бы мне только радость, если бы мы были вместе.
— Как вы можете… просить меня об этом?
— А что тут удивительного? — спросил он. — Я говорил вам, что люблю вас. Я очень долго молчал, потому что не хотел пугать вас, но я не могу видеть вас несчастной.
Карина ничего не ответила, но лицо ее было взволнованное по-прежнему, и сэр Гай добавил:
45 
