41 
Граф не говорил Карине, чем он так занят, и она вообразила, что он наслаждается обществом очаровательной леди Сибли или обаятельной миссис Корвин.
На самом же деле граф не видел леди Сибли с вечера у герцога Ричмонда, и он был бы очень удивлен, если бы узнал, что Карина испытывает к его любовнице сильнейшую неприязнь.
Граф уже покончил с барашком и собирался воздать должное сочным жареным голубям, коронному блюду повара этого клуба, как вдруг почувствовал, что кто-то стоит у его стола.
Раздраженный, он поднял голову и увидел лорда Барнаби, очень толстого, пожилого члена клуба, близкого друга отца.
— Добрый день, милорд, — заставил себя быть вежливым граф.
— Не вставай, мой мальчик, — сказал ему лорд Барнаби. — Я только хотел поздравить тебя с назначением на пост лорда-лейтенанта. Я прочел об этом в газете на прошлой неделе.
— Благодарю вас, милорд, — ответил граф. — Прошу вас, садитесь.
— Нет, нет, продолжай, пожалуйста, — сказал лорд Барнаби. — Я уже ухожу, у меня нет времени. Кроме того, думаю, что и ты спешишь на скачки.
Так как рот Его Сиятельства был набит голубями и он не мог ничего сказать, лорд Барнаби продолжал:
— Все только и говорят о том, что твоя жена заключила пари и участвует в скачках. Было бы лучше, если бы об этом не узнали при дворе. Сам знаешь, времена изменились. Все не так, как раньше. — Лорд Барнаби хохотнул. При этом его огромный живот заколыхался как студень. — Может быть, кому-то эта затея нравится, но королю она придется не по вкусу, не говоря уж о всеми уважаемой королеве-лютеранке. Элтон, мой тебе совет, помалкивай об этом и не допускай впредь ничего подобного.
Граф положил на тарелку нож и вилку.
— Простите, милорд, по я не имею ни малейшего понятия, о каких скачках вы говорите.
Лорду Барнаби удалось пошире раскрыть глаза, почти утонувшие в складках жира, и он стал похож на пучеглазую лягушку.
— Не знаешь, о чем я говорю, мой мальчик? Боже милостивый, ты меня разыгрываешь.
— Да нет же, милорд, — ответил граф, но лицо его потемнело и на лбу залегла морщина.
— Значит, твоя хорошенькая жена тебе ничего не сказала, — усмехнулся лорд Барнаби. — Ну, я ее не виню. Видимо, она поняла, что, если она тебе обо всем расскажет, ты ее остановишь. Правильно сделала, что не сказала.
Граф медленно поднялся со стула.
— Не будете ли вы так любезны, милорд, объяснить мне, что происходит? — спросил он таким тоном, что улыбка исчезла с лица лорда Барнаби.
— Это не мое дело, мой мальчик. Не хочу лезть в твою жизнь, но половина Уайт-холла держала пари, тут нет никакого секрета.
— На что пари? — медленно спросил граф.
— Леди Дроксфорд против маркизы Дауншир на гонках.
— Где они состоятся?
— В Риджент-парке.
— Во сколько?
— По-моему, в два. А сейчас я должен тебя покинуть, Дроксфорд. Прошу прощения за неприятное известие, но не принимай это близко к сердцу. Лучше поменьше об этом думай.
Не успел лорд Барнаби отойти от стола, как граф пронесся мимо него, выбежал из столовой и скрылся в холле.
— Наверное, они в ссоре, — пробормотал лорд Барнаби. — Лучше бы я ничего не говорил; глупо получилось. Но откуда мне было знать, что он понятия не имеет о проделках своей женушки.
Разговаривая сам с собой, лорд Барнаби вошел в холл и через открытую дверь увидел, что граф Дроксфорд сел в свой фаэтон и взял в руки вожжи.
Когда лошади тронулись, граф взглянул на часы на Сент-Джеймском дворце и увидел, что уже без четырех два. Проезжая по Беркли-сквер, граф, хлестнул лошадей. Они понеслись так, что лакей начал бормотать сквозь стиснутые зубы молитвы. Но все равно никакая лошадь не довезла бы его от Сент-Джеймса до Риджент-парка за четыре минуты.
Граф подъехал к входу в Риджент-парк и стал раздумывать, куда свернуть, направо или налево. Он свернул налево, и, как оказалось, правильно, потому что, проехав немного в этом направлении, увидел наскоро сооруженный финишный столб.
Около него собралась большая группа щеголей в цилиндрах и картежников, большинство из которых Его Сиятельство презирал.
По тому, как они напряженно следили за дорогой, граф понял, что скачки уже начались. И действительно, не прошло и нескольких секунд после того, как он приехал, как внезапно послышался крик и вдалеке показались две пары мчащихся лошадей.
По-видимому, заканчивался первый круг. Через несколько секунд граф разглядел маркизу Дауншир, которая искусно правила великолепной парой вороных лошадей, запряженных в изящную черно-белую коляску.
41 
