Особенно,... 
64 
- Буйвол... - позвал Грива.
Черный гигант бросил на него пустой бессмысленный взгляд и отвернулся.
Сломали его качественно. Притом никаких заметных следов насилия на теле Буйвола не наблюдалось. Опять чертова местная магия?
Грива усилием воли прогнал неприятный холодок в животе. Сам-то он - в порядке. Главное - верить, что ему хватит сил справиться с ситуацией. Вера в себя и воля к победе - уже половина успеха.
Успокоив расшалившиеся нервы этой нехитрой формулой, Артём снова обратил взгляд к центру зала. Там шел некий явно отлаженный процесс. Младшие шаманы уже развели небольшой костер. Грива опознал в одном из шаманчиков Стручка. Похоже, парень сделал карьеру.
Появились еще трое служителей культа. Тоже в неандертальских масках. В руках у каждого - по голому младенцу. Двое малышат вели себя тихо, третий орал. Скорее инстинктивно, чем по каким-то внешним признакам, Грива признал в нем маленького полунеандертальца. А где его мамаша?
«А мать его мертва», - произнес кто-то внутри сознания Гривы. То есть не то чтобы произнес... Но Артёму стало ясно, что несчастной узницы больше нет в живых.
Три младенца... Их, что же, собираются принести в жертву? А на кой ляд тогда сюда притащили Гриву и остальных пленников?
Непонятные приготовления продолжались, но главный шаман в них не участвовал. Он направлялся к пленным.
Начал он с Прыгуна. Взял парня за подбородок, заглянул в глаза, хрюкнул удовлетворенно.
Изучение Буйвола тоже не вызвало у шамана неудовольствия.
Настала очередь Гривы.
Тут у служителя черного культа возникли некоторые сомнения. По крайней мере глаза, изучавшие Артема сквозь прорези маски, буравили его раза в три дольше, чем остальных пленников.
А потом шаман маску снял.
«Третий глаз» у него и правда имелся. Как раз на том самом месте, где и у «пессимиста». Только не настоящий, а нарисованный.
На этом сходство шамана с предметом поисков Гривы и заканчивалось. Впрочем, на местных чернокожих шаман тоже походил слабо. Зато в форме лба и поросших редкой щетиной челюстей угадывалась неандертальская кровь. Но намного более слабая, чем у Полукровки.
С минуту шаман пялился на Гриву. То есть не просто пялился, а старался пролезть Артёму в голову и там пошарить. Грива стоял, расслабившись и изгнав из головы все мысли. Особенно мысли о том, как славно было бы стряхнуть с рук ремни и свернуть шею служителю нехорошего культа...
Так прошло еще несколько минут. Шаман пытался сканировать, Артём старательно делал вид, что в голове у него пусто и уныло...
И тут нарисованный глаз шамана мигнул.
Грива вздрогнул.
... И в это краткое мгновение шаман ухитрился-таки выцепить что-то важное. На волосатой роже появилась довольная ухмылка.
- Стеречь его, глаз не спускать! - велел он размалеванным стражам. И потрусил к центру пещеры... Обернувшись гиеной!
... Артём дернул головой - и наваждение пропало. Шаман снова стал человеком, кривоногим волосатым мужичком... С пушистым таким хвостиком. Дьявол! Какой, к лешему, хвост! Грязный лоскут набедренной повязки ничуть не походил на хвост гиены. Пригрезится же... Нет, не пригрезилось. Как голограммная детская игрушка. Глянешь под другим углом - и лисичка превращается в слоника. А чертов шаман - в четвероногую пузатую тварь.
И тут Артём отчетливо осознал, что ввязался в чужую игру. Он ощутил себя крысой, выглянувшей из сливного лючка разделочного цеха колбасной фабрики. И, как та крыса, он очень ясно понял: ни правил, ни смысла происходящего кошмара он не знает и не узнает никогда.
И как та крыса, он точно знал, что надо делать. Бежать! При первой же возможности. Хрен с ним, с риском. Другой мир, чужой мир, чужие вероятности и чужие правила. Эх, если бы Буйвола не превратили в слюнявую куклу! Вдвоем...
Двое младших шаманов сцапали Прыгуна и поволокли к костру. Запрокинули ему голову... Третий подручный взял на руки орущего младенца.
Грива уже не искал логики, не пытался понять смысл ритуала, найти аналогии. Он просто констатировал действия.
Раз! И Прыгуну перехватили ножом горло. Два! Жрец сунул пальцы в пузырящуюся кровь, пометил ею лицо младенца... Три! Главный шаман подпрыгнул, как ужаленный. Завертелся безумным дервишем. Четыре! Стручок зажал между ног голову бьющегося в агонии Прыгуна и принялся долбить кремнем его макушку. Главный жрец вертелся и визжал, не переставая. Грива ощущал, как в пещере сгущается нечто неосязаемое, нечто очень страшное...
64 
