6 
— Да, но при этом она очень щедра, покупает тебе красивые туалеты, дает возможность посещать балы и приемы. Раньше ты мне часто об этом писала.
— Сейчас у меня совсем нет времени писать письма, — поспешно ответила Элоиза. — Меня постоянно куда-нибудь приглашают.
— Нисколько не удивлена, — улыбнулась Гильда. — Ты всегда была хороша, а сейчас стала настоящей красавицей.
В ее голосе прозвучало столько искреннего тепла, что не заметить это было решительно невозможно.
Элоиза машинально поправила прическу.
— Ты права, милая. Никогда еще я не выглядела так хорошо, как сейчас. Но порой балы и приемы кажутся мне утомительными…
— А скажи, как же ты выезжаешь в свет, если ее светлость плохо видит и не может тебя сопровождать?
— Я пишу письма ее подругам с просьбой сопровождать меня, — ответила Элоиза. — Но, как правило, приглашения приходят от тех, кто прекрасно знает о ее болезни и потому считает заботу обо мне само собой разумеющейся.
— Наверно, очень приятно пользоваться таким успехом?
Элоиза слегка помедлила с ответом. Лицо ее сделалось хмурым.
— Это мой третий сезон, — сказала она наконец. — Мне просто необходимо выйти замуж!
Я не буду молодой и красивой целую вечность.
Нужно, чтобы маркиз женился на мне.
Она сделала ударение на последних словах.
— А ты не уверена, что он на тебе женится? — тихо спросила Гильда.
— У меня, конечно, есть и другой вариант, — размышляла вслух Элоиза, — но не настолько привлекательный.
— Кто он?
— Не знатен, но богат. Очень богат. Впрочем, пока я его не рассматриваю как возможную партию. Я вижу себя только маркизой Стэвертон, и я своего добьюсь!
Манера сестры говорить о таких вещах несколько пугала Гильду.
Ей казалось, что такой привлекательной девушке, как Элоиза, совсем не идет цинизм.
Гильда разбила наконец яйца на сковородку и обернулась к сестре:
— Тебе накрыть в столовой?
— Разумеется, — презрительно фыркнула Элоиза. — Я еще не настолько опустилась, чтобы питаться на кухне!
— Ну да… конечно… — пробормотала Гильда. — Ступай в столовую, я сейчас все принесу.
Она положила на поднос вилки и ножи, и принялась готовить омлет.
Гильда знала, что омлета на двоих не хватит, а потому решила удовольствоваться ломтиком ветчины, если Элоиза не захочет есть одна.
Правда, зная сестру, Гильда сомневалась, что той вообще придет в голову, что кому-то тоже хочется есть.
Ей вдруг вспомнилось, как вела себя Элоиза, когда они жили все вместе: мир существовал только для нее, никто, кроме своей собственной персоны, Элоизу не интересовал.
«Она красавица, так что это можно понять», — оправдывала Гильда сестру и тогда, и сейчас.
Она переложила румяный омлет на специально подогретую тарелку и внезапно спросила себя, а будет ли Элоиза счастлива, если ее мечты осуществятся и она станет женой маркиза?
Гильда допускала мысль, что большое состояние и высокое положение в обществе для многих людей и есть то, что составляет счастье.
Для многих, но не для нее, не для Гильды.
«Я хочу выйти замуж за человека, который полюбит меня, и которого буду любить я, — подумала девушка. — И мне совсем не важно, в каком доме мы будем жить: в большом или в таком маленьком, как этот».
Она вспомнила, как счастливы были ее родители вместе, особенно, когда отцу не нужно было на службу.
Генерал был намного старше своей супруги. Они прожили в браке несколько пет, прежде чем у них появились дети. Гильда довольно смутно помнила те дни, когда они переезжали вслед за отцом то в Солсбери, то еще куда-нибудь, где располагались войсковые части.
Как-то раз отцу пришлось уехать почти на два года, а когда он вернулся, в доме был такой праздник, что маленькой Гильде казалось, будто он длился вечность.
Шли годы, отец вышел в отставку, и смог больше времени уделять дому и семье. Гильда помнила, как родители все делали вместе, будь то работа в саду или чтение книг по вечерам.
За обедом всегда царило веселье, звучал смех. Гильда вспомнила, как сидела на лестнице и слушала голоса взрослых, доносившиеся из стоповой.
А иногда мама играла в гостиной на пианино и пела старинные песни, которые так любил отец.
«Они были счастливы, — сказала себе Гильда, — мне бы хотелось, чтобы Элоиза тоже стремилась к такому, а не к одному лишь достатку».
Однако Гильда понимала, что, попытайся она поговорить с сестрой, та и слушать не станет. Вряд ли она способна понять, о чем речь.
6 
