ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мои дорогие мужчины

Ну, так. От Робертс сначала ждёшь, что это будет ВАУ, а потом понимаешь, что это всего лишь «пойдёт». Обычный роман... >>>>>

Звездочка светлая

Необычная, очень чувственная и очень добрая сказка >>>>>

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>




  33  

— Как там в городе, Аллочка? — спросила Дарья невестку, которая не носила траура и явилась в деревню в красных бриджах.

Марине она не понравилась. Жена Аркадия была хороша собой и высокомерна, как какая-нибудь королева красоты местного розлива. Ее лицо «делали» раскосые карие глаза и крупные выставочные зубы. Волосы, скрученные в небрежный узел, блестели так, словно им обещали рекламную съемку.

— В городе тоже можно жить, — ответила Алла, наливая морс в свой стакан.

Потом она стала пить этот морс, поставив локти на стол. Марина обратила на это внимание, потому что локти та расставила слишком широко. Кажется, никого это не заинтересовало, и Алла, делая мелкие глоточки, начала медленно придвигать к себе салфетку, лежавшую возле соседней тарелки. Тарелка принадлежала шоферу Володе, который скорбел над стоящим рядом с ним блюдом жареной картошки — ему очень хотелось съесть ее всю, но было неудобно.

Марину разобрало любопытство: чего, собственно, добивается эта дамочка? Локти сближались, и салфетка — сантиметр за сантиметром — подъезжала к Алле. Наконец она посчитала, что все в порядке, протянула руку и как бы между прочим взяла свернутый в несколько раз кусок ткани. Промокнула тубы, а затем положила его на колени. Марина немедленно уронила вилку и полезла за ней под стол. Она увидела, как Алла поспешно скомкала в руке листок бумаги. «Неужели в салфетке была записка? — удивилась Марина. — Но кому она предназначалась? Володе? Или это он сам положил ее в салфетку с тем, чтобы Алла взяла и прочитала?»

Последнее предположение выглядело сомнительным. Эти двое только что приехали сюда в одной машине, и у них было время обсудить любые вопросы. Выходит, записка все-таки предназначалась Володе. Кажется, сам он ее даже не заметил, а вот Алла заметила и зачем-то прикарманила.

Как странно — записка! Встав из-за стола, можно взять за руку кого угодно, отойти в сторонку и наговориться всласть. К чему писать записки?

— Принесите мне пепельницу! — потребовала тем временем Алла, отодвинув от себя пустую тарелку.

— Может быть, лучше выйти на веранду? — спросил Дима голосом, похожим на сахарный сироп. — Табачный дым может повредить здоровью Анисьи Петровны!

— Ах, молодой человек! — растроганно воскликнула старуха. — Вы такой милый! Я определенно от вас без ума.

Валерий Леопольдович немедленно вскинул голову и с мрачным вниманием посмотрел сначала на мать, а потом на предмет ее тайной страсти. Предмет выглядел полным идиотом и улыбался, как Пьер Ришар в комедии «Невезучие».

Марина заметила, что Алла, на одежде которой отсутствуют карманы, продолжает сжимать записку в кулаке. Сейчас они выйдут на веранду, и ей станет трудно ее прятать. Делая вид, что увлечена беседой с распавлинившимся Романом, она краем глаза следила за женой Аркадия. Той записка явно мешала и, проходя мимо напольной вазы, она незаметно бросила комок бумаги внутрь. Он застрял между сухими ветками и остался лежать на самом виду.

Марина немного отстала и, повинуясь порыву, сунула руку в вазу, схватила записку.., и увидела, что Алла обернулась и смотрит на нее. У Марины немедленно вспотели ладони, а сердце подпрыгнуло в груди, словно мячик для пинг-понга. Вот черт! Как неудачно получилось. Когда они вышли на веранду, Алла немедленно приблизилась к ней и сказала:

— Значит, вы сестра Дмитрия. — И сощурилась: не то от дыма, не то оттого, что приценивалась к Марине.

За обедом она обращала на нее не больше внимания, чем на плетеную корзинку для хлеба. Когда их представили друг другу, она даже не кивнула. А вот теперь — пожалуйста! — завела разговор. Может, пойти и бросить записку обратно?

— Ну да, — неуверенно ответила Марина, пытаясь держаться уверенно. — Мы с ним родные сестры. То есть — братья. То есть родственники.

— Моему мужу вы понравились, — приподняла уголки губ Алла. — Он сказал, что вы очень забавная. Теперь я вижу, что это действительно так. Вы забавная. Хотя в вашем возрасте это немного неудобно.

Марина немедленно-ощетинилась. Ей редко приходилось сталкиваться с таким вежливым хамством. Она соображала, что бы такое ответить, когда Алла снова подала голос:

— Кстати, лапуся, я ничего не обронила, когда выходила из-за стола? Вы не поднимали?

Она предлагала мирный путь разрешения конфликта. Сейчас можно сказать: «Да, да. Вы обронили вот это!» И протянуть ей записку. Если бы Алла не назвала ее лапусей и не сказала, что она забавная, Марина так бы и сделала. Но пойти на мировую теперь? Ну уж нет! Лучше она съест записку, но этой мымре ее не отдаст!

  33