112 
— Так как вы объясните такое своеволие, господин Андрэ? Вы выстроили чуть ли не дворцы для крестьян, израсходовав целую прорву леса, владельцем которого не являетесь. Вы выжигаете уголь, вы используете глину и месторождения, находящиеся на не принадлежащей вам земле. Это называется браконьерством и воровством.
— Я никогда и ничего не крал.
— Но…
— Питер. Ты получил рыцарскую цепь, ты наследуешь мне, и эти земли перейдут тебе, но я все еще в трезвом уме и твердой памяти.
— Прости, отец.
— Однако, господин Андрэ, мой сын прав. Я могу понять необходимость возведения частокола, я понимаю необходимость постройки домов и кузни, но я не понимаю, для чего нужно возводить столь большие дома и такие огромные помещения под кузницу.
— Ваше сиятельство, прошу меня простить, но позвольте объяснить все по порядку.
— Сделайте милость.
— По моему глубокому убеждению, для того, чтобы люди работали и приносили пользу для своего господина, они должны в первую очередь нормально жить. Конечно, можно было возвести обычные землянки или поставить маленькие тесные дома, в которых кое-как могла бы ютиться семья, но в такой обстановке полноценно отдохнуть нельзя.
— Простолюдины не должны отдыхать, их удел трудиться, не покладая рук, — резко выпалил виконт.
— Значит, отдыхать и вкушать развлечения — это удел только дворян, я правильно понимаю вас, сэр Питер? Однако, насколько я понимаю, вы, дворяне, находитесь на службе у своего народа, а не наоборот — или я что неправильно понимаю?
— Нет, понимаете вы все верно, — вновь заговорил маркграф. — Дворяне в первую очередь служат своему королю, а потом все же народу. По большому счету непонятно, кто у кого больше находится в услужении, мы у простолюдинов, или они у нас. Хотя не скрою, для многих из благородного сословия все предельно ясно, и они не задаются подобными вопросами, полагая, что весь свет крутится вокруг них и для них.
— Тогда почему вы считаете, что я не прав, полагая, что люди должны отдыхать не только в праздники, определенные нашей матерью-церковью, и празднества, назначенные их господами? Я ведь не имею в виду праздность. Если бы здесь поселилась эта самая праздность, то нам не удалось бы добиться столь многого. Крестьяне прибыли сюда только весной, но уже сегодня они готовы предоставить в ваши кладовые весьма немалый урожай. Бездельники не добились бы столь многого. Просто по моему убеждению, когда крестьянин приходит домой — ему нужно немного расслабиться после тяжелого трудового дня, просто побыть с семьей. Потом, я ничего не украл, и мысли даже такой не имел. Да, мы использовали несколько большее количество леса для строительства, да, мы выжигаем уголь, который используем в кузнице и литейной, да, мы используем глину для изготовления кирпичей и посуды, да, мы пользуемся рудником, из которого извлекаем никому не нужную породу и с ее помощью получаем отличную сталь. Все это так, но мы ничего не украли и не утаивали.
— Как же я должен расценивать происходящее? — вскинув домиком брови, поинтересовался маркграф.
— Мы не получили на это вашего личного позволения, но я не думал, что вы станете интересоваться всеми мелочами. Да, в общем-то, я и оказался прав. Потому что если бы вы поинтересовались у вашего казначея, то он довел бы до вашего сведения, что за все это в вашу казну уплачено звонкой монетой.
Говоря это Андрей возблагодарил Бога за то, что на его пути повстречался такой человек, как Эндрю. Именно он в прошлое посещение Йорка посоветовал Андрею навестить казначея и внести в казну сумму, которую тот назначит. Конечно, тот удивился количеству леса, которое Андрей собирался приобрести, но был по сути рад тому обстоятельству, что казна получила дополнительные вливания там, откуда никто этого и не ждал. Иными словами, за все было уплачено.
При этих словах Андрея маркграф слегка нахмурился, он действительно ничего не знал об этом, так как в последнее время ему было как то не до встреч с казначеем. Его вполне устраивало то обстоятельство, что в настоящее время все идет своим ходом, и казна не требует от него пристального внимания.
— Я непременно проверю ваши слова. Если все обстоит именно так, то наши слова не имеют под собой никакой основы. Если же нет…
— Я не самоубийца, ваша светлость, — едва сохраняя спокойствие, ответил на недосказанность маркграфа Андрей.
— Хорошо. Теперь я хочу задать вам несколько вопросов. Почему вы в таком случае не сказали моему казначею, что можете организовать изготовление досок в большом количестве? Это было бы выгодно как мне, так и вам.
112 
