– Думаю, Уэстклиф и мистер Свифт прекрасно справятся в Бристоле.
Лилиан тут же насторожилась.
– Не сомневаюсь.
Дейзи заметила, что в отсутствие подруг они с сестрой разговаривали, скрупулезно подбирая слова. Ей это не нравилось. Они всегда были откровенны друг с другом. Но вдруг оказалось, что обе тщательно избегают некоторых тем, словно пытаются не заметить в комнате слона, даже целое стадо слонов.
Лилиан так и не спросила сестру, спала ли она с Мэтью. Более того, у Лилиан, казалось, вовсе не было желания говорить о Свифте. Не спросила она, почему вдруг испарились так удачно складывающиеся отношения с лордом Лландриндоном и почему Дейзи явно не заинтересована отправиться в Лондон до конца сезона.
Дейзи тоже не имела желания затрагивать эти темы. Несмотря на заверения Мэтью, она тревожилась и меньше всего хотела сейчас спорить с сестрой.
Женщины сосредоточились на Меррит: пеленали, купали, переодевали, возились с ней, как с куклой. Хотя о малышке вполне могли позаботиться няни, Лилиан не хотела поручать им дочь. Она радовалась, занимаясь ребенком.
Перед отъездом Мерседес предупредила, что ребенок привыкнет к рукам.
– Ты ее избалуешь, – сказала она Лилиан, – и тогда ее невозможно будет спустить с рук.
Лилиан возразила, что в Стоун-Кросс-Парке свободных рук хватит и она будет брать Меррит на руки когда захочет.
– Я хочу, чтобы ее детство отличалось от нашего, – позднее сказала Лилиан младшей сестре. – Я мало помню родителей: мама одевается к вечернему визиту или входит в кабинет отца пожаловаться на наши очередные шалости... и получает выговор.
– Помнишь, как кричала мама, – с улыбкой спросила Дейзи, когда мы, катаясь на роликах по тротуару, толкали прохожих.
Лилиан хихикнула.
– За исключением тех случаев, когда мы натыкались на Асторов, тогда все было в порядке.
– А помнишь, как наши братья устроили огород, а мы выкопали всю картошку, когда она еще даже не взошла?
– Ловили рыбу на Лонг-Айленде...
– Играли в лапту...
День воспоминаний наполнял сестер взаимным пылом.
– Кто бы мог подумать, – с улыбкой сказала Дейзи, – что ты выйдешь замуж за британского лорда, а я... – она замялась, – останусь старой девой.
– Не говори глупостей, – спокойно сказала Лилиан. – Ты в девках не останешься.
Ближе к теме взаимоотношений с Мэтыо Свифтом они не подходили. Однако, обдумывая необычную сдержанность Лилиан, Дейзи поняла, что сестра хочет избежать размолвки с ней. Это означало, что если Мэтью Свифт войдет в их семью, Лилиан сделает все, чтобы быть терпимой к нему. Зная, как трудно сестре скрывать свое мнение, Дейзи хотела броситься к Лилиан с объятиями. Но она взялась за детскую коляску.
– Сейчас моя очередь.
Сестры продолжили прогулку.
– Помнишь, как на пруду перевернулась лодка? – продолжила воспоминания Дейзи.
– А в ней сидела гувернантка, – добавила Лилиан, и они улыбнулись друг другу.
Боумены вернулись в субботу. Как и следовало ожидать, шекспировский фестиваль обернулся для Томаса настоящей мукой.
– Где Свифт? – требовательно спросил он, как только вошел в дом. – Где Уэстклиф? Я хочу получить отчет о переговорах.
– Они еще не вернулись, – ответила Лилиан, встретив отца в центральном холле. – А ты не хочешь поинтересоваться, как я себя чувствую? – Она взглянула на него с мягкой иронией. – Не желаешь узнать, как поживает малышка?
– Я собственными глазами вижу, что ты в полном порядке, – возразил Боумен. – Думаю, и с ребенком все в порядке, иначе ты бы меня уже проинформировала. Когда Свифт с Уэстклифом должны вернуться?
Лилиан подняла глаза к потолку.
– С минуты на минуту.
Но скоро стало ясно, что путешественники задерживаются. Весной поездки всегда сопряжены с трудностями. Погода непредсказуемая, провинциальные дороги зачастую нуждаются в ремонте, кареты вязнут в грязи, лошади получают травмы.
Когда наступил вечер, а Мэтью и Уэстклиф так и не появились, Лилиан объявила, что пора обедать.
Обед был относительно скромным, кроме Боуменов, присутствовали только две соседские пары, включая викария с женой. Во время обеда в столовую вошел дворецкий и что-то прошептал Лилиан. Она улыбнулась и порозовела. Ее глаза заблестели от радостного волнения, когда она объявила, что Уэстклиф вернулся и вскоре присоединится к ним.
Дейзи сохраняла полное спокойствие, словно к ее лицу была приклеена маска невозмутимости. Однако за внешней сдержанностью скрывалась буря эмоций. Заметив, как дрожат ее руки, Дейзи положила столовые приборы и спрятала руки на коленях. Прислушиваясь вполуха к разговору, она украдкой поглядывала на дверь.