Особенно,... 
48 
Старенький «рено» двинулся с места и покатил в направлении «Галери Лафайет» и «Гранд Опера»...
«Тойота-авенсис» не торопясь последовала за «рено».
— Не упусти, — сказал «фотограф», отложил камеру с тяжелым объективом на сиденье и надел параллельные наушники.
— Никуда они от нас не денутся, — успокоил его «водитель».
Он нажал на кнопку, включил экран навигационной системы и внимательно проследил за движением светлой точки величиной с горошину, медленно и уверенно перемещающейся по дисплею в плотной и путаной сети парижских улиц.
— А вот и наш «маячок»! Как на ладошке. Только бы работал...
— Откажет — тоже ничего страшного, — сказал «фотограф». — Ее дружок у меня на очень коротком поводке. Если техника откинет копыта — разговорим мальчика...
Светлая горошина на экране «навигатора» медленно миновала «Гранд Опера» и аккуратно повернула налево, на бульвар Осман...
— Она приглашает его полететь с ней на каникулы к ее отцу... Ты слышишь? — спросил «водитель» у «фотографа».
— Я почему-то слышу только первую половину фразы, а потом — треск... И все пропадает... Или наоборот. Только вторую половину. И опять треск...
— Черт! Наши же группы, работающие в Сингапуре, Гонконге, по всей Юго-Восточной Азии, даже в Южной Америке, имеют замечательную современную технику! Мы же почему-то вынуждены довольствоваться изношенным и устаревшим дерьмом!..
«Фотограф» презрительно оглядел свою громоздкую аппаратуру:
— Хотя все знают, что в Европе работать тяжелее всего!
— Это ты мне говоришь? — с горькой иронией спросил «водитель».
На дисплее «навигационной системы» светлая горошина, обозначающая старенький «рено» с Николь Лоран и ее приятелем, уже миновала бульвар Монмартр и вкатилась на его продолжение — бульвар Пуасонье...
— Слушай... — слегка удивленно проговорил «фотограф». — Тебе не кажется, что эта Николь Лоран очень смахивает на твою младшенькую? Тоже, я тебе скажу, очень хорошенькая...
— Черт его знает... — откликнулся «водитель», неотступно следуя за «рено». — В этом возрасте все они свеженькие, все хорошенькие и до отвращения одинаковые! Поколение клонов... Те же искусственно рваные и черт знает в чем вытравленные джинсы, коротенькие маечки, те же голые животики с этим идиотским пирсингом в пупках, у всех одни и те же куртки, у всех рюкзачки за спиной, дешевенькие сигаретки... Хорошо еще, если травку не курят. А если курят?
И в его голосе отчетливо и нескрываемо прозвучала тревога отца взрослеющей дочери...
* * *
... Карты, карты, карты...
«Тройка, семерка, туз... Тройка, семерка, дама!!!»
Никаких дам! Всем объявлено: «В связи с крайней загруженностью доступ к телу С.А. Мартова временно прекращен».
Правда, по мере описания пройденного «Федором Достоевским» пути часть его маршрутных штурманских карт отправлялась в архив Сергея Александровича, но оставался еще такой увесистый рулон, что Мартову казалось, будто это «Путешествие...» просто никогда не кончится...
Плюс — огромный пятикилограммовый (!!!) Атлас океанов с подзаголовком — «Проливы Мирового океана», выпущенный в 1993 году Министерством обороны Российской Федерации.
Сам не зная зачем, Мартов когда-то купил этот атлас за семь дойчмарок на гамбургском субботнем фломаркте (барахолке) у какого-то нагловатого румына — торговца советской военной формой и настоящими советскими боевыми орденами и медалями Второй мировой войны.
Один взгляд на толстенный рулон с морскими картами — и этот атлас-монстр отодвигал мысль о предстоящем когда-нибудь завершении повести в полную и непредсказуемую даль неизвестности.
А если все эти морские карты с Атласом океанов еще и помножить на блокноты записей, заметок, фактов и фактиков, обрывки чьих-то фраз, согни метров диктофонных пленок, многочасовые блуждания по Интернету?.. На несколько вариантов поэпизодного плана, в конце концов!
Так не погорячился ли Сергей Александрович, объявив всем своим дамам, и в первую очередь самому себе, что «доступ к телу С.А. Мартова временно прекращен»?
Вот, например, последней ночью Сергею Александровичу снилось такое!.. Такая разнузданная и мощная половуха, о которой в его возрасте теперь можно только мечтать! Что-то совсем институтско-студенческое, но уж такое реально осязаемое, что Мартов, тяжело дыша, весь в поту, пробудился в половине третьего ночи прямо-таки в состоянии, готовом к незамедлительному употреблению!.. Еле удержал себя от безумного желания тут же, срочно, по тревоге, вызвать к себе Эльку Конвицку.
48 
