Особенно,... 
28 
— Я немного нервничаю, — призналась Уин, когда Лео проводил ее в семейные апартаменты Хатауэев на втором этаже отеля.
— Почему?
— Точно не знаю. Возможно, потому, что мы все изменились.
— Самое главное осталось прежним. — Лео крепко взял ее под локоть. — Ты все та же достойная восхищения девушка, какой и была. Я все тот же разгильдяй, падкий до выпивки и доступных девиц.
— Лео, — укоризненно сказала она, — ты ведь не намерен вернуться к прежнему, верно?
— Я буду избегать искушений, — ответил он, — если только искушения не станут искать меня. — Он остановил ее на середине площадки. — Ты не хочешь передохнуть минутку?
— Вовсе нет. — Уин с энтузиазмом продолжила подъем. — Мне нравится подниматься по лестницам. Мне нравится делать все, что я не могла делать раньше. И отныне и впредь мое жизненное кредо — жить надо по полной.
Лео усмехнулся:
— Тебе следует знать, что я часто говорил это в прошлом и всякий раз попадал из-за этого в какую-нибудь дурную историю.
Уин с удовольствием огляделась. После столь долгого пребывания в суровой обстановке клиники она с наслаждением окунется в роскошь.
Элегантный, современный и необычайно комфортабельный, отель «Ратледж» принадлежал загадочному Гарри Ратледжу, о котором ходило столько слухов, что никто не мог бы сказать точно, был ли он британцем или американцем. Единственное, что было известно доподлинно, так это то, что он жил какое-то время в Америке и приехал в Британию, чтобы создать отель, который сочетал бы в себе европейскую роскошь с лучшими из американских новинок.
«Ратледж» был первым отелем в Лондоне, в котором каждый из номеров был снабжен отдельной ванной. Еще там имелись специальные лифты, по которым поднимали еду, встроенные шкафы в спальнях, личные комнаты для встреч и совещаний с застекленными потолками и портиками, зимние сады. Столовая отеля была одной из самых красивых в Англии, и канделябров там было так много, что потолок пришлось специально укреплять, чтобы он выдержал их тяжесть.
Они подошли к двери номера Хатауэев, и Лео осторожно постучал.
Дверь открыла светловолосая горничная. Окинув их обоих взглядом, она спросила Лео:
— Могу я вам чем-то помочь, сэр?
— Мы пришли повидать мистера и миссис Рохан.
— Прошу прощения, сэр, но они только что удалились в спальню.
Было уже довольно поздно.
— Мы должны вернуться в свои номера. Пусть отдыхают, — удрученно сказала Уин. — Придем утром.
Лео с улыбкой посмотрел на горничную и тихим нежным голосом спросил:
— Как тебя зовут, малышка?
Она распахнула карие глаза, и щеки ее порозовели от смущения.
— Абигель, сэр.
— Абигель, — повторил он. — Скажи миссис Рохан, что ее сестра здесь и желает видеть ее.
— Слушаюсь, сэр. — Горничная захихикала и оставила их у двери.
Уин искоса посмотрела на брата, который помогал ей снять плащ.
— Меня не устает поражать твое умение ладить с женщинами.
— Большинство женщин питают трагическое пристрастие к распутникам, — с сожалением констатировал он. — И мне действительно не следует использовать эту их слабость против них же самих.
Слышно было, как отворилась дальняя дверь. Лео увидел знакомые фигуры Амелии в голубом халате и Кэма Рохана в распахнутой у ворота рубашке и брюках. Несколько растрепанный вид был ему очень к лицу.
Амелия, увидев брата и сестру, замерла. Глаза ее округлились, рука вспорхнула к горлу.
— Это правда ты? — дрожащим голосом спросила она.
Уин попыталась улыбнуться, что было непросто сделать, когда губы дрожали от избытка эмоций. Она пыталась представить, какой ее видит Амелия, которая помнила ее хрупкой и безнадежно больной.
— Я дома, — слегка срывающимся голосом сказала она.
— О, Уин! Я мечтала… Я так надеялась… — Амелия бросилась к сестре, и они стремительно и крепко обнялись.
Уин закрыла глаза и вздохнула. Только сейчас она почувствовала, что вернулась домой. «Моя сестра». Она купалась в уютном тепле объятий Амелии.
— Ты такая красивая, — сказала Амелия и, чуть отстранившись, накрыла ладонями влажные щеки Уин. — Такая здоровая и сильная. О, посмотри на эту богиню, Кэм, только посмотри на нее!
— Ты выглядишь здоровой, — сказал Рохан, одобрительно окинув взглядом Уин. Глаза его блестели. — Лучше, чем когда-либо, моя маленькая сестренка. — Он осторожно обнял ее и поцеловал в лоб. — С возвращением тебя.
28 
