С легким вздохом Кэтрин невольно приоткрыла губы, и снова его трепетный язык проник в ее рот, волнуя кровь точно так же, как это было не так давно и как это не раз чудилось ей во сне, пока они не виделись. Она снова ощутила ставший бесконечно близким запах, свойственный только Эвану. Пальцы его опустились с ее щеки на шею, а потом медленно поползли вверх, вызывая сладкую дрожь.
Эван повернул ее таким образом, что Кэтрин полулежала в его объятиях и принуждена была обнять его за шею. И это могло означать одно: что она не хотела отталкивать его от себя.
Она просто не в силах была сделать это. Три долгих мучительных ночи она провела вдали от него, изнывая от желания слиться с ним в поцелуе. И что бы ни. твердил рассудок, он не в состоянии запретить телу получить то, чего оно требует. Рука Эвана скользнула за вырез и мягко сжала грудь. Кэтрин хотела было запротестовать, но в ответ на эту ласку, которая ей снилась по ночам, тело снова выгнулось дугой.
И когда низкий стон вырвался из ее груди, он на секунду оторвал свои уста от ее губ и, сверкнув глазами, торжествующе спросил:
— А теперь скажи, сладкая моя девочка, хочешь ли ты меня? Скажи, что ты больше не боишься меня!
Кэтрин потерянно смотрела на него огромными глазами, не в состоянии вымолвить ни слова. И тогда он нежно сжал сосок и проговорил сам:
— Нет ничего дурного в том, что ты желаешь меня, Кэтрин.
Только сейчас она вдруг поняла, что лежит в его объятиях. И где? На проезжей дороге. И любой случайный прохожий может увидеть их. Его поцелуи настолько вскружили ей голову, что она напрочь забыла обо всем на свете. И осознание этого ужаснуло Кэтрин.
Слабо вскрикнув, она выскользнула из его объятий и спрыгнула на дорогу. Схватив пони за уздечку, она ринулась прочь, в сотый раз жалея о том, что не может вскочить в седло и ускакать от Эвана и от соблазна, который он олицетворяет.
Он без труда догнал их.
— Кэтрин, — сказал Эван низким, повелительным голосом.
— Пожалуйста, оставь меня. Оставь меня в покое.
— Но тебе самой не хочется этого.
— Нет, хочется! — вскричала Кэтрин, хотя это было неправдой.
— Ты просто боишься. Ты боишься дать волю обычным человеческим чувствам. Страх заставляет тебя отказываться от встречи со мной. Твой страх не дает тебе ни завести любовника, ни снова выйти замуж.
— Я не могу выйти замуж из-за проклятия, — прошептала Кэтрин.
— Не только из-за этого. В глубине сердца ты понимаешь, что все это ерунда. Но продолжаешь верить из боязни открыть свои настоящие чувства.
Кэтрин покачала головой. Как он ошибается! Она верила в силу проклятия, потому что оно столько лет действовало без осечки. Конечно, сосуд теперь у нее. Но откуда Эвану знать об этом?
А он продолжал:
— Ты боишься позволить мужчине… любому… приблизиться к тебе из опасения, что благодаря этому откроется, насколько ты страстная натура. А ты стыдишься этой страстности.
— Я не шлюха! — возмутилась Кэтрин. — Нет…
— А я этого и не сказал, — его голос напрягся. — Но ты и не бесчувственное бревно, какой себя считаешь. И не такая уж тихоня, какой кажешься.
— Откуда тебе знать, какая я?
— Знаю. Ты намного сильнее, чем тебе представляется. Пытаясь внушить себе, будто заурядней тебя нет никого на свете, ты спряталась от всех, только чтобы не выказать себя в истинном свете.
Ей хотелось зажать уши, чтобы не слышать его слов. В них было так много правды, которая могла нарушить установившийся в ее душе мир.
Но Эван продолжал тем же безжалостным тоном:
— И я лучше тебя знаю, какая ты на самом деле. Вовсе не малодушие вынуждает тебя сторониться людей. В тебе говорит сострадание к ним. Ты смелая и красивая. Ты замечательная, неповторимая женщина. Тебе нечего бояться, Кэтрин. У тебя нет оснований сторониться мужчин. И любой будет счастлив, если ты выберешь его себе в возлюбленные.
— Зачем? — прошептала она, отметив, что Эван по-прежнему не произнес ни слова о супружеских отношениях. — Я хочу жить тихой и мирной жизнью. Вот и все.
«С мужем, который любил бы меня», — добавила она про себя, сокрушаясь, что не в силах сказать те же самые слова в лицо Эвану.
Но почему он не видит ее в роли своей жены? Если она настолько «замечательная женщина», как он уверяет? Почему никто не предложил ей руку и сердце? Да, Дей-вид, конечно, мечтал бы жениться на ней. Но его интересует поместье, а не сама Кэтрин, что он и доказал, устроив при ней безобразную драку.