30 
— Мне нелегко отпускать вас, — признался он. — Я бы еще о многом хотел поговорить.
— Для этого всегда есть завтра, — улыбнулась Тила.
— Завтра вечером я должен организовать бал, — с сожалением произнес он. — Но, поверьте, с гораздо большим удовольствием я провел бы этот вечер один.
Помолчав, он прибавил:
— Ну, конечно, еще с Мэри-Ли и с вами.
— Я уверена, этот бал чрезвычайной важности, — сказала девушка.
Ей было известно, что о бале хлопотал Патрик, а значит, его обязательно почтит своим присутствием дочь маркизы.
Остальными приглашенными наверняка будут хорошенькие замужние женщины — с Мужьями или без.
Они постараются развлекать мистера Викхэма всеми возможными способами.
Благодаря своему состоянию он давно уже стал persona grata в лучших домах Лондона, включая дом принца.
Тила почему-то была убеждена, что Клинт Викхэм преувеличивал, утверждая, будто ему очень понравилось беседовать с ней.
А может, он и вовсе издевался над нею, а она этого не заметила.
— Спокойной ночи, мистер Викхэм, . — промолвила она и направилась к выходу.
Спиной она чувствовала, что он не сдвинулся с места.
Он просто стоял и смотрел на нее.
Девушка поднялась к себе в спальню и подошла к окну.
Раздвинула занавески.
Фонтан по-прежнему перепивался, но только в лунном свете брызги казались совсем не такими, как при солнечном освещении.
И от этого все вокруг представлялось полным романтики и волшебства.
Было такое ощущение, словно кусочек этой лунной ночи проник глубоко в ее сердце и стал частью ее самой.
«Как бы я смогла объяснить то, что чувствую сейчас к такому человеку, как Клинт Викхэм?»— подумала она.
По-прежнему глядя на сад. Тила медленно разделась.
Облачившись в ночную рубашку, она вытащила из волос шпильки, затем расчесала их.
Брызги фонтана все еще сверкали под пуной.
Тила заблудилась в мире грез и фантазий, который в этот момент был для нее более реальным, чем Ставерли.
Наконец она последний раз провела расческой по волосам и с легким вздохом отложила ее в сторону.
Не задвигая занавески, скользнула в кровать.
Утренние лучи разбудят ее пораньше, и тогда, может быть, — она с Мэри-Ли вновь покатается перед завтраком.
Девушка только успела закрыть глаза, как отворилась дверь.
Тила подумала, что это, наверное, малышка, — возможно, что-нибудь случилось.
Она рывком села на кровати и увидела, как Клинт Викхэм вошел в комнату.
В его руке горела свеча, ненужная здесь, так как лунное сияние прекрасно освещало комнату.
Он был в длинном темном халате — значит, тоже успел раздеться.
— Что… такое? — прошептала она. — Что случилось?
Он тихо прикрыл за собою дверь и подошел к кровати, поставив свечу на тумбочку.
— Что случилось? — повторила свой вопрос Тила. — Почему… вы пришли сюда?
Он присел на угол кровати и тихо произнес:
— Ничего не случилось, просто, когда вы ушли, я пришел к выводу, что не могу так легко отпустить вас.
— Я… я… не понимаю, — пробормотала Тила. — Вы ведь и не говорили, чтобы я ушла. Я думала, что остаюсь здесь и буду присматривать за Мэри-Ли.
Клинт Викхэм улыбнулся.
В свете пуны он показался ей очень красивым.
— Я пришел сюда, — заявил он, — чтобы поговорить с вами о нас.
— Это… большая ошибка, — прошептала Тила. — Если кто-нибудь… узнает… что вы здесь… он будет… очень… очень…
Она собиралась сказать «шокирован», но промолвила «удивлен».
— Никто не узнает об этом, — успокоил он ее, — кроме вас и меня. Я хочу услышать от вас, что вы обо мне думаете.
Тила улыбнулась.
— Это непростой вопрос, — сказала она. — Мне кажется, вы самый умный человек среди тех, кого я знаю… несмотря даже на то… что некоторые ваши идеи и взгляды… кажутся мне весьма необычными и я не могу с ними согласиться…
— Я чувствую то же самое по отношению к вам, — сознался Клинт Викхэм. — И кроме того, вы самая красивая из всех когда-либо виденных мною женщин.
В его голосе было нечто такое, что заставило ее смутиться.
— Пожалуйста… — взмолилась она. — Вы должны уйти… Мне очень нравится разговаривать с вами… но сейчас не время… И если после вашего бала вы не уедете в Лондон, мы… сможем с вами поговорить.
— Я хочу поговорить с вами сейчас, — настаивал мистер Викхэм. — Я хочу тебя. Тила, так, как не хотел еще ни одной женщины на свете.
Незаметно для самого себя он перешел на «ты».
30 
