Особенно,... 
70 
Этот Борис был такой КОНТАКТНЫЙ, такой КОНТАКТНЫЙ, что удержаться от трепотни с ним – мне стоило больших усилий! Тем более что он мне очень понравился.
Он был одет в такие потрясающие шмотки, которые я не видел ни у кого из знакомых мне мужиков. Даже у мужа дочери Фридриха фон Тифенбаха – Гельмута Хартманна, которого я взорвал вместе с тем подонком Францем Мозером в Рождественскую ночь в Грюнвальде. А уж на что Гельмут Хартман казался пижоном! Чтоб им икалось на том свете…
С Рут и Джеком Борис говорил по-английски, а со мной и Тимуром по-русски. Что меня в нем еще подкупило – он не вставлял английские слова в русскую речь, что делает большинство эмигрантов, назойливо демонстрируя окружающим свою круглосуточную местечковую "западность".
Тимур прошептал мне, что дяде Боре уже шестьдесят семь лет, – вот никогда бы не подумал!.. – что у него в сердце вшит какой-то стимулятор, чтобы еще хоть немного пожить, – ничего себе уха?!.. – и все свои пенсионные гроши и очень редкие заработки он тратит на модные шмотки в дни распродаж и на жутко дорогую горнолыжную экипировку – ну, потрясный тип!.. – так как дядя Боря до сих пор мотается в горы и там сигает на лыжах наравне со своими взрослыми сыновьями. Я в Германии таких по телевизору видел – обалдеть и сдохнуть!..
Выяснилось, что мы оба с ним – ленинградцы. Он сказал мне, что когда-то жил на Васильевском острове. Я чуть не ляпнул по-Шелдрейсовски, что прекрасно знаю этот район… Слава Богу, что вовремя удержался! Этот Борис со своим сердечным стимулятором сразу бы откликнулся на КОНТАКТ… Это было видно, как говорил Шура, "невооруженным глазом".
Странная штука… За свое, прямо скажем, очень недолгое пребывание в Америке я заметил, что здесь мне легче вступать в Шелдрейсовский Телепатический Контакт с кем бы то ни было – с Котами, Крысами, с Людьми.
В России, кроме Шуры Плоткина, мне никто и нужен-то не был. Механизм общения с другими Людьми у меня работал по принципу "Я тебя вижу, а ты меня – нет". То есть я все слышу, понимаю, оцениваю, предугадываю, а ты, Сударь мой, как говорил Шура, уже сам шевели мозгой. Не получается – твои проблемы. Зато с Животными, как здесь, так и там, я всегда поддерживал двухстороннюю связь. Но на то мы и Животные.
Необходимость вступать в Телепатический Контакт с посторонними Людьми у меня появилась только лишь в Германии, когда я остался один, без Шуры.
Ах, как мне трудно было заставить Водилу понимать себя! Как тяжело шла ломка его сознания… Вернее, перестройка сознания Человека, привыкшего (в отношении к Животным) мыслить стереотипами! Но тогда на карту была поставлена Жизнь, и на долгое воспитание Водилы у меня просто не было времени. Процесс пришлось форсировать, и, слава Господу, мои старания упали на благодатную почву.
С остальными Людьми – с Таней Кох, с Эриком Шредером – было уже проще. С Фридрихом фон Тифенбахом – случай вообще уникальный! Мы оказались настроенными на одну волну общения (как, впрочем, и с Капитаном-Александр-Ивановичем-КэпМастером!..) с первой же секунды нашего знакомства.
Иногда я даже боялся признаться самому себе, что Контакт с Фридрихом у меня был четче и яснее, чем с Шурой…
Контакт с Шурой у меня был несколько размыт той безграничной любовью к нему, которую я больше никогда не испытывал ни к кому. Даже к Водиле, даже к Тане Кох, даже к Фридриху. Все они были для меня Люди-Друзья – прекрасные, мужественные, умные, верные. Такие, какими сейчас, кажется, становятся Рут и Тим Истлейк… А Шура был Родной. Мой ближайший и единственный Родной Человек-Родственник! Можно так сказать? Не очень неграмотно?
Но вот здесь, в Нью-Йорке, я неожиданно почувствовал себя настолько раскованно, что при желании (моем, естественно!) я мог бы вступить в Телепатический Контакт с любым Человеком на улице. Если, конечно, он не полный мудак…
Вот что это такое? Особенности страны? Общий настрой?.. Ведь в Германии или в России мне это и в голову не приходило! Или мое постоянное нервное состояние от исчезновения Шуры усиливает мою способность к Контактированию, а как только я отыщу своего Плоткина, эта способность сразу же исчезнет? Да нет, пожалуй…
С Тимуром происходит примерно то же самое. Вот даже Рут говорит, что всего за три года он стал совершенно американским пацаном! Я не уверен, что американский мальчик за три года жизни в России смог бы стать абсолютно русским… А ведь это тоже своего рода Контакт.
70 
