Особенно,... 
49 
— Он взял тебя силой?
Она покачала головой.
— Нет, — ответила она мягко.
— Да я… да я убью его! Я клянусь!
Он бросился к окну, его грудь тяжело вздымалась и опускалась.
Вайолет подошла к нему, нежно взяла его руку.
— Я замужем, Джеффри. И я была замужем, когда мы с тобой впервые встретились. Не стоило мне обнадеживать тебя.
Он повернулся к ней.
— Этот человек предал тебя, и не важно, что он при этом говорил. У тебя есть все права на то, чтобы самой строить свою жизнь так, как тебе хочется.
Она проглотила комок, подступивший к горлу.
— Это не важно. Если ничего не изменится, то я останусь женой Рула, а он — моим мужем. Пожалуйста, постарайся принять это.
Она подумала, что можно сказать Джеффри, что попытается развестись, но вряд ли это подарило бы ему какую-то надежду.
— Я люблю тебя, Вайолет. Я хочу, чтобы мы поженились.
— Я не в том положении, чтобы можно было принять такое предложение, и мы оба знаем это.
— Но мы планировали совместное будущее.
— Мы говорили об этом. И я хотела выйти за тебя замуж, Джеффри, это правда, но уже слишком поздно.
Он поймал ее за руку.
— Не поздно! Ты не любишь Дьюара, ты любишь меня. Скажи это, Вайолет. Скажи, что любишь меня.
У нее екнуло сердечко. До того как она покинула Бостон, она не задумываясь могла бы произнести эти слова. А теперь она не могла сделать это — и не могла понять почему.
— Слишком многое поменялось. Ты мне небезразличен, Джеффри. Ты всегда будешь дорог мне. Но сейчас давай оставим все как есть.
Джеффри потянул ее к себе.
На одно мгновение она подумала, что он хочет поцеловать ее, как Рул обычно поступал. Вместо этого он отпустил ее и отошел на несколько шагов.
— Если я понадоблюсь тебе, я остановился в «Паркленд-отеле».
— Прости меня, Джеффри…
Он так много потерял. Оба они потеряли друг друга.
— Еще не все кончено, Вайолет. Надейся на это.
Вайолет ничего не ответила. Она вообще была не уверена в своем будущем, в том, что Джеффри станет частью ее будущего.
Она посмотрела, как он выходит за дверь гостиной. Ей стало тоскливо, она думала о Джеффри и об их несбывшемся браке. Но даже встретившись с ним, она не была уверена, что хочет развестись с Рулом.
Может быть, немного позже.
Вайолет вытерла еще одну выкатившуюся слезу. Когда она вышла из гостиной в поисках своей кузины, она подумала о Руле и о том, что ей предстояло в будущем.
Она вдруг подумала, что сказал бы ее муж, если бы узнал о ее отношениях с Джеффри.
Глава 13
Рул сидел за столом своей конторы «Заводов Гриффина». После того как они с Вайолет обсудили возможность продажи компании, он нанял адвоката, который специализировался на продаже бизнеса, и отдал все на усмотрение последнего. Он также обозначил свой интерес в реинвестировании капитала.
Покупатели словно с цепи сорвались, и письма с коммерческими предложениями завалили кабинет его конторы.
Пароходные компании предлагали акции в обмен на инвестиции, текстильные мануфактуры жаждали капиталов на расширение бизнеса. Горнодобывающие предприятия продавались пачками. Железнодорожные компании обещали исполосовать страну новыми путями и уверяли в скорых и громадных прибылях.
Помимо высокой стопки писем, перед ним была еще стопка поменьше, которую принес Лукас и просил посмотреть их. Окончив Оксфорд, Лукас ушел в торговлю. Он был каким-то там брокером. Кажется, он специализировался на самых рискованных инвестициях. Эти предложения тоже были многообещающими.
Казалось, у Лукаса был нюх на выгодные проекты, хотя с первого взгляда они выглядели провальными. Он мог наварить тысячи фунтов для своих клиентов, а сам имел и того больше.
Рул посмотрел на высоченную кипу бумаг. Некоторые из них стоило рассматривать как деловое предложение по инвестированию. Большинство было чистой воды мошенничеством. Остальные — нечто среднее.
Он вздохнул, надеясь, что у него хватит времени изучить все это более тщательным образом, но бумажной работы в конторе у него и без того было выше головы. Может, Рул и выиграл в делах после женитьбы на Вайолет, но для того, чтобы достичь таких успехов, все эти годы он работал не покладая рук.
В дверь постучали, Рул поднял голову. В проеме стоял его молодой секретарь, Теренс Смайт.
— Ваша жена здесь, милорд. Просить ее?
49 
