Особенно,... 
97 
— Давай еще по одной, — предложил Мартынов.
— Давай.
Они на какое-то время замолчали. После небольшой паузы Мартынов, набив рот едой, сказал:
— Нам нужно как можно быстрее сматываться отсюда.
— Зачем? — полюбопытствовал Веня.
— Ты и вправду не понимаешь?
— Ну… Я просто еще не пришел в себя до конца.
— Так как ты думаешь, убийство этого парня было случайным?
— Маловероятно.
— И кого же хотели убить на самом деле?
— Ты полагаешь, что меня?
— Этот тип был в твоей одежде. И застрелили его на пороге твоего дома. Из пистолета, принадлежавшего Яну Ярославскому.
— Ну, с фактами не поспоришь.
— Значит, в настоящий момент убийца уверен, что ты мертв. Если он узнает, что это не так, то поспешит исправить свою ошибку.
— Хочешь, чтобы я продолжал скрываться? А моя работа?
— Можешь скрываться на работе, — разрешил Мартынов. — Воскресни для своих коллег и для начальника. Все остальные пусть остаются в неведении. Ты ведь, случается, проводишь в офисе по две недели кряду?
— Ну, в общем, ты недалек от истины.
— Если ты не будешь светиться по месту жительства и в видеопрокате, я могу гарантировать твою безопасность.
— Но я не могу бросить свою лучшую подругу на произвол судьбы! Ее ведь тоже хотели убить, не забыл? А она вовсю показывается на людях!
— Я помогу ей завершить дело, — серьезно сказал Мартынов. — И буду прятать ее столько, сколько понадобится.
У Жени даже слезы на глаза навернулись от глубокой к нему признательности. Она уже хотела подать голос, даже встала во весь рост на кровати, когда Мартынов добавил:
— Вообще она мне нравится. Даже не верится, что она — мужчина в юбке.
Воскресший Лаптев в ответ промычал что-то нечленораздельное.
— Мужчина в юбке? — одними губами, но весьма выразительно переспросила Женя, встретившись взглядом со своим отражением в зеркале.
— И даже это определение к ней не подходит, — продолжал между тем Мартынов. — Она принципиально не носит юбок. Только штаны.
Женя была до такой степени потрясена услышанным, что даже забыла сесть. Так и осталась стоять на софе, уставившись в зеркало. «Ира была права на все сто процентов! — в панике подумала она. — Почему я ее не послушалась?»
Она на цыпочках пробежала через всю комнату и схватила трубку телефона. Быстро набрала номер и забралась под одеяло.
— Ира? — страшным шепотом спросила она. — Это я, Женя. Мы можем встретиться завтра утром?
— Тебе что, угрожает опасность? — встревожилась Скобкина, пытаясь разогнать остатки сна.
— Нет, просто Золушке срочно нужна крестная с ее советами.
— Золушка в курсе, сколько сейчас времени? — мрачно спросила Ира.
— Ну, извини, извини. Просто он считает, что я не женщина!
— Он уже проверял?
— Нет, он упомянул об этом в разговоре с Лаптевым!
— Вы что, на кладбище? — с подозрением спросила Ира.
— На каком кладбище? Венька жив!
— Могла бы с этого начать, — обиделась та. — Только людей пугаешь!
— Ну, извини, извини. Понимаешь, все так запуталось! Но Мартынов только что заявил, что я — мужик в юбке. И даже не в юбке, а в штанах!
— Он, конечно, сильно заблуждается на твой счет, — зевнула Ира. — Скоро мы ему покажем. Заехать за тобой?
Женя принялась сбивчиво объяснять, где им лучше всего встретиться. Она подозревала, что мужчины не захотят выпустить ее из дому без сопровождения. Но ей просто необходимо срочно сменить шкурку лягушки на что-нибудь более привлекательное!
Дождавшись, пока захмелевшие мужики проберутся мимо нее в маленькую комнату и закроют за собой дверь, Женя выскользнула из дома, оставив на софе коротенькую записку. Ей, конечно, очень хотелось обнять Веньку, но она сдержалась. Пусть его обнимет уже совершенно другая Женя!
* * *
— Начнем, конечно, с фактуры, — заявила Ира, оглядывая Женю взглядом повара, приценивающегося к кроличьей тушке. — Сначала волосы, кожа, руки и ноги. Оберткой займемся позже, — Меня будут стричь? — спросила Женя взволнованно. — И вымажут лечебной грязью?
— Не знаю, не знаю. Я отдам тебя в руки опытных людей, они решат на месте.
Опытным людям непрезентабельный Жени. И вид почему-то чрезвычайно понравился. Они стали вертеть ее из стороны в сторону, словно она была манекеном с пластмассовой головой, и радостно обсуждать те зверства, которые уготовили ей судьба и они.
В душе Женя не верила, что из нее получится что-нибудь действительно достойное Мартынова. Особенно сильно напрягал ее парикмахер. У него был отсутствующий вид, и Женя про себя решила, что он наркоман. Парикмахер щелкал вокруг ее головы ножницами, и жидкие Женины волосы летели в разные стороны, словно пух из разорванной подушки.
97 
