Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
151 
Духарев не успел его сбросить. Висевший на Сергее степняк дернулся и сам отпал. Похоже, его срубил кто-то из своих.
Металл чиркнул о металл: печенежская сабля проехалась по наплечнику. Сергей кольнул мечом, повернул, выдернул... И снова услышал рог князя. Совсем близко. Сергей завыл по-варяжски, ударил крест-накрест, рванулся вперед... И упал, запутавшись ногами в груде лежащих на земле тел.
Кто-то тут же наступил Духареву на шею... И, взвизгнув, повалился на Сергея, задергался в агонии. Может, не тот, другой. Не важно. Духарев спихнул с себя умирающего и пополз вперед по скользкой от крови «баррикаде» из теплых еще мертвецов. Кто-то с кем-то рубился — так и лязгало... Духареву наступили на руку, на крестец... Сергей извернулся, резнул саблей по сапогу. Слава Богу, судя по воплю, это был не рус, а степняк. В следующий миг в Духарева едва не воткнули меч.
— Я — свой! — чудом увернувшись, закричал он. — Я — Серегей!
Он распрямился — и тут же получил мощнейший удар в спину, не пробивший бронь, но толкнувший Сергея вперед, на... руки своих. Своих!
— Серегей! Живой! — раздался рядом голос Святослава.
— Живой! — с удовольствием подтвердил Духарев. — Велим! Велим! Сюда!
— Иду! — Из мрака возникла фигура, тускло блеснула чешуя панциря... Удар! Отвратительный хруст... Велима развернуло и бросило на Духарева. Сергей подхватил его, не выпуская сабли, шагнул назад. Справа и слева тут же выдвинулись гридни — прикрыли.
— Отпусти меня, воевода, — прохрипел сотник. — Я — целый. По щиту попало.
Оглушительно заревел рог.
Сергей отпустил Велима и занял свое место в строю.
И понял, что их никто не атакует.
Он чувствовал, что печенеги — рядом. Но через барьер мертвецов никто не совался.
И еще он увидел, что небо на востоке чуть-чуть посветлело.
— Князь! — позвал он.
— Я тут, воевода. — Голос Святослава был бодр и тверд.
— Светает, князь.
— Вижу.
— Плохо.
— Знаю.
— Может, попробуем пробиться к лодьям?
— Не выйдет. Мало нас.
Мало? Духарев попытался прикинуть, столько их здесь. Не сумел. Темно. Но раз князь говорит: мало...
— Что же делать будем, княже?
И почти физически почувствовал напряженную тишину, повисшую над отрядом русов после этих слов.
— Стоять, — сказал Святослав. — Стоять крепко. — И добавил, как тогда, в Доростоле, перед решающей битвой: — Мертвые сраму не имут.
Удивительно, но даже в эту минуту Сергей не пожалел о том, что выбрал бой, а не бегство.
Глава двадцатая
Мертвые сраму не имут
Большой хан Курэй смотрел на горстку уцелевших русов. Их было не больше сотни. Сбившись вместе, как отара испуганных овец, они ждали, когда он, Курэй, решит их судьбу. В утренних сумерках Курэй не мог разглядеть их лиц. Зато он мог видеть сотни мертвых тел, усеявших берег. И многие из них были телами его воинов. Особенно же много убитых степняков — вокруг кучки русов.
Подъехал брат Курэя, младший хан.
— Нашли золото? — отрывисто спросил Курэй.
— Нет, — коротко ответил брат.
— Почему?
— А где его искать?
— А ты спроси! — процедил большой хан.
— Не у кого спросить, старший. Все мертвы. Дорезали их. Не успел я, — младший брат сокрушенно покачал головой. — Вот только эти и остались. — Он показал на ощетинившихся мечами русов. — Что прикажешь, старший? Закидать их стрелами?
— Нет! Дай дорогу! — Курэй проехал мимо младшего брата и направил коня к уцелевшим.
— Я — большой хан Курэй! — крикнул он. — Кто из вас будет говорить?
Одни из телохранителей Курэя держали наготове щиты — прикрыть большого хана от опасности, другие подняли луки — бить того, кто осмелится послать в Курэя стрелу.
Никто в Курэя не выстрелил.
— Говорить буду я!
Русы раздвинулись, пропуская своего вождя вперед.
— Узнаешь меня, Курэй?
— Да, хакан, я тебя узнаю.
Не солгали ромеи. Перед большим ханом стоял хакан Святослав. Он был здесь. И — с малой дружиной. Но где его золото?
— Что скажешь, Курэй? — спокойно спросил Святослав.
Конечно, он не боялся. Великий воин не испытывает страха, когда видит свою смерть. Святослав — великий воин. В степи это известно всем. Но Курэй сейчас для Святослава могущественнее смерти, ведь он может подарить хакану русов жизнь. Святослав не может не думать об этом.
151 
