72 
Он не хотел пугать ее своими сомнениями и ничего не ответил.
— Мы поженимся, как только приедем в Вену, а ночью уедем в Брюссель. Вы доверяете мне, Ванда?
— Конечно, вы же знаете.
— Тогда, пожалуйста, не задавайте мне сейчас никаких вопросов. Как только приедем, мы сразу же отправимся к английскому послу, лорду Стюарту. Нас обвенчают в посольстве.
Ванда молчала, затем тихо спросила:
— Вы не рассердитесь, если я попрошу вас об одолжении?
— Рассердиться?! Конечно нет!
— Тогда… Нельзя ли нам прежде повидаться с князем Меттернихом?
Ричард весь напрягся.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — вы обещали, что не рассердитесь! Князь был очень добр ко мне, и, кроме того, моя мама очень любила его. Потому мне бы хотелось, чтобы он благословил нас. Ну, пожалуйста, Ричард!
Услышав такую мольбу в ее голосе, Ричард сдался.
— Все будет сделано так, как вы хотите, — обещал он. Ванда хотела поблагодарить, но он остановил ее, быстро добавив:
— Не надо благодарить за то, в чем я не имею права отказать вам — иначе вы превратите меня в господина и властелина. Я отдам всю свою жизнь, чтобы вы были счастливы. Просто у меня есть причина — поторопиться с венчанием, поэтому вы должны простить мое нетерпение, любимая!
— Значит, мы встретимся с князем, а затем — сразу в посольство.
— Единственное, чего я хочу, — это быть уверенным в вас, и тогда ничто не сможет нас разлучить!
Крепко прижавшись друг к другу, доверившись, как дети, судьбе, они уснули и проспали до рассвета, когда повозка подъехала к южным воротам Вены.
— Отвезите нас на виллу князя Меттерниха! — скомандовал Ричард, увидев, что сани поворачивают в сторону Хофбурга.
Лошади устали, но конюх хорошо управлял ими: экипаж промчался по прекрасному проспекту и остановился у дворца князя. Навстречу им вышел дворецкий — узнать, что за ранние гости пожаловали к ним.
Ричард обратился к нему со странной просьбой:
— Проследите, чтобы русского кучера покормили, а лошади пусть отдохнут в конюшне. Я не хочу, чтобы они возвращались в Хофбург раньше, чем через несколько часов.
— Хорошо, господин. — Лицо дворецкого оставалось бесстрастным. — Вы условились с его светлостью о встрече?
— Нет, — ответил Ричард, — но, возможно, он согласится принять графиню Шонберн. Передайте, что она здесь и умоляет о встрече.
Ричард помог Ванде выбраться из саней. Она окоченела, ноги не слушались ее, и она бы упала, если бы Ричард не обнял ее, но губы ее улыбались, а глаза сияли от радости. Она рассмеялась и сказала, что была счастлива совершить с ним такое путешествие.
Ричард предпочел не обсуждать вопрос о том, что путешествие могло закончиться иначе: прошлое уже не имело значения. Будущее — вот о чем следовало позаботиться и как можно скорее.
Увидев себя в зеркале, Ванда расстроилась.
— Не могу ли я привести себя в порядок перед встречей с князем? — обратилась она к дворецкому.
К ней вышла экономка в черном шелковом платье и увела ее с собой.
Ричард тоже поспешил умыться, но дворецкий успокоил его:
— Можете не торопиться, его светлость обычно завтракает в восемь тридцать, а сейчас всего семь сорок.
— Тогда мне нужен парикмахер и свежий галстук! — приказал Ричард.
Его позабавила мысль, что он начал привыкать занимать галстуки и бриться в чужих домах. Он вспомнил ночь после пожара, когда ему пришлось отмываться в доме баронессы Валузен, а затем послать за Гарри, чтобы он присоединился к ним.
«Что-то он сейчас делает? Наверное, беспокоится, — подумал Ричард, — а как он обрадуется, узнав о том, что они наконец-то покидают Вену!» Он так и не смог полюбить «самый веселый город Европы».
Когда Ричард переоделся и привел себя в порядок, его проводили в небольшую гостиную, окна которой выходили в сад.
— Его высочеству доложили о графине. Князь спустится через несколько минут, — сообщил дворецкий.
Оставшись один, Ричард подошел к окну и, глядя на заснеженные лужайки, задумался. Он не знал, какова будет реакция князя, когда он узнает о событиях последней недели и о том, что девушка, в которой он заинтересован, потому что когда-то любил ее мать, собирается обвенчаться с неимущим изгнанником — англичанином. Однако эти грустные мысли недолго занимали его, так как в гостиную вошла Ванда. Она была в светлом платье, ее любимый кулон из бирюзы и бриллиантов украшал точеную шею. Волосы были искусно уложены, и она имела такой свежий вид, что трудно было представить, какую, полную ужаса и опасностей, ночь в открытых санях на морозе пережила эта девушка.
72 
