Особенно,... 
23 
– Вы-то, конечно, – ответила Паолина, – но я для этого недостаточно умна.
– А от вас этого и не требуется, – ответил сэр Харвей, – при такой эффектной внешности.
При этих словах он вытащил ее из кресла и, обняв за плечи, подвел к роскошному зеркалу, висевшему на противоположной стене.
– Посмотрите на себя внимательно, – приказал он.
Она подчинилась и увидела совершенно не известную ей особу вместо знакомого отражения, к которому она привыкла за восемнадцать лет. Там не было той скромной, ничем не примечательной девушки, которую она ожидала увидеть.
Вместо этого в зеркале отражалась юная женщина с блестящими, уложенными по последней моде волосами, с губами цвета кармина, одетая в великолепное, сшитое точно по ней, глубоко декольтированное платье, которое выгодно подчеркивало каждый изгиб ее фигуры. Ослепительно белая кожа, немного тронутая розовым на щеках, и длинные темные ресницы, обрамлявшие глаза, довершали общую картину.
– Это не я, – тихо, почти испуганно произнесла Паолина.
– Конечно, – ответил сэр Харвей. – Девушка, которая плыла на «Санта-Марии Лючии», – так, кажется, назывался этот несчастный корабль, – утонула в шторм, как и остальные пассажиры. А перед собой вы видите мою сестру, Паолину Дрейк из Лондона, красота которой произвела сенсацию даже на приемах в королевском дворце.
Паолина не смогла удержаться от смеха.
– Кому же вы говорили это? – спросила она.
– Всем, – ответил сэр Харвей.
– И они верили этому?
– Конечно! Я умею так убедительно лгать, как никто в мире.
Паолина поднесла руки к лицу, с трудом сдерживая смех.
– Это дурно, дурно, – повторяла она, – и тем не менее меня не может это не забавлять. Если бы эти люди, граф и графиня, так мило беседовавшие с нами вчера, или аббат Де Фроскани, или сам герцог узнали бы об этом, что бы они сделали? Как же вы решились на такое мошенничество?
– У нас нет другого выхода, – ответил сэр Харвей.
При этих словах улыбка исчезла с его лица, и, уловив перемену его настроения, Паолина быстро спросила:
– Неужели все так плохо? На сколько еще хватит ваших денег?
– Достаточно надолго, – ответил он уверенно. – Но не настолько, чтобы мы могли не беспокоиться о будущем. Наши туалеты будут полностью готовы завтра или, возможно, послезавтра. Затем я попытаюсь убедить герцога отправиться в Венецию немного раньше, чем он намеревался.
– Вы считаете, что мы ничего не выиграем, если задержимся здесь? – спросила Паолина.
Сэр Харвей пожал плечами.
– Мы приняты в обществе, а это уже неплохое начало. Но это не должно вас сильно волновать. Когда мы поселимся в палаццо, которое я снял на Большом канале, нас засыпят приглашениями.
– Палаццо на Большом канале! – воскликнула Паолина. – Вы, должно быть, сошли с ума! Как мы можем позволить себе это!
– Это необходимо, – ответил сэр Харвей. – Чтобы что-нибудь получить в этом мире, нужно вложить деньги. Мы должны произвести впечатление богатых и значительных людей. Только если правильно подать себя с самого начала, можно убедить окружающих, что мы именно те, за кого себя выдаем.
– Но это стоит целое состояние! – воскликнула Паолина.
– Нет, – возразил он. – Это вы столько будете стоить. Это витрина, моя дорогая, а витрина должна соответствовать драгоценности, помещенной туда.
Паолина отвернулась. Она не хотела, чтобы сэр Харвей видел, как его слова подействовали на нее. Она с трудом выносила, когда он говорил с ней в таком шутливо-циничном тоне. И все же она понимала, что он был прав. Она должна продать себя, и как можно дороже. А так как она была беспомощной и безденежной, ей ничего не оставалось, как благодарить судьбу за то, что она не оказалась в еще худшей ситуации.
– Не надо так делать, – неожиданно сказал сэр Харвей, и строгие нотки в его голосе заставили Паолину обернуться с непонимающим выражением лица.
– Что делать? – спросила она.
– Так стоять, с опущенной головой, с безвольно повисшими руками. У вас вид проигравшего, а это не украшает.
– Извините, – пробормотала Паолина.
– Вы должны постоянно следить за осанкой, позой. Красота заключается не только в лице, это еще и тело, походка, положение рук. А теперь пройдитесь по комнате. Вы должны излучать счастье, улыбаться немного гордо, как будто весь мир создан только для того, чтобы быть положенным к вашим ногам.
Паолина попыталась сделать, как он говорил, но сэр Харвей остановил ее после нескольких шагов.
23 
